... продолжение
Когда Круглов сравнил замеры защитных свойств куртки в день выброса, а потом спустя четыре дня, то довольство в раз закончилось. Защитные свойства чуть, но уменьшились. «А что вы ожидали?» Вполне искренне поинтересовался Круглов: «Вещи же имеют свойство стариться, разрушаться со временем, а не наоборот». Делиться своими соображениями Прохор не стал. Ошибки ошибками, а сам вопрос «почему, чем дальше от выброса, тем проще собирать артефакты» оставался по-прежнему очень даже интересным.
Хорохор решил последить за сталкерами, присмотреться, что они делают сразу после выброса, а чего делают все меньше и меньше по мере удаления от выброса.
Быстро выяснилось, что сталкеры пьют всё больше – в смысле по мере удаления от выброса. Что логично, потому что «на работу» не надо и можно выпить. Но это не касалось новичков. Потому что новички пили при любой оказии. Но чаще не пили совсем – никто не угощает, нет денег или принципы.
Также выяснилось, что по мере удаления от выброса сталкеры лучше (точнее, дольше) спят. Что в общем-то тоже логично. Чем дальше от «рабочего аврала», тем спокойней можно поспать. Но! Новички-то не знали, что собирать артефакты лучше после выброса – но при этом спали тоже дольше через три-четыре дня от выброса.
«Ага!» Думал Хорохор. «Ага». Снова подумалось Хорохору. Но затем он решил внести разнообразие в мыслительный процесс и произнес в голове: «Так, так, так». Лиха беда начало: «Если мед делают пчелы, значит, жжж означает мед. Если сталкеры больше спят, значит, у них лучше рефлексы». Но! Спали-то все дольше по мере удаления от выброса во времени. А везло одним только новичкам! «Не складывается», подытожил Прохор в голове.
Очень было похоже на то, что теория с зависимостью везения от удаленности во времени от выброса – не очень-то работала.
Изучение вопроса застопорилось.
Пришлось снова собирать статистику и выявлять, чего же есть у новичков, чего нет у бывалых. В основном через списки продаж-покупок, да и просто наблюдения.
Общего у новичков и бывалых было – ноль. Всё разное. Обмундирование, оружие, питание, режим. При этом бывалые, бывало, решали тряхнуть стариной и таскались на вылазки в дешевых куртках. И не возвращались. Никогда. А новички в тех же куртках – приносили артефакты.
«Какого черта?!?» Возмущался Хорохор, оглядывая статистические данные.
«Хорошо», успокаивал сам себя Хорохор: «Предположим, что само по себе нахождение в Зоне накапливает в сталкерах что-то, что делает аномалии более опасными. Для них. Грубо говоря, аномалии питаются сталкерами, а бывалые сталкеры вкусней». Хорохор зачесался. Нервное. Он об этом знал, чесаться не стал и продолжил размышлять: «Ну как сомы или крокодилы утаскивают жертву на дно и едят, когда размякнет».
И что делать? Баню что ли организовать и смывать «вкусняшность»?
«Ну», все-таки почесался Хорохор: «Можно попробовать и баню организовать. В конце концов, от этого, как минимум, будет прибыток предприятию». (Имелось в виду предприятие Бармена).
В пресловутой компьютерной игре S.T.A.L.K.E.R. везде в Зоне работало электричество. Игру сталкеры любили, потому что в целом – атмосферно. Да и продуктов славянского происхождения, завоевавших сердца иностранцев – было немного. Но в реальности электричества в Зоне не было почти нигде, а доступ к бензину и генераторам был крайне ограниченный – ученые и некоторые торговцы.
Сталкеры топили. В основном. На стоянках просто костры, а в помещениях – печи. Разумеется, не настоящие деревенские печи (было и такое, но спать в деревнях было опасно), а, скажем так, переносные буржуйки. Например, из бочек – чаще всего этот вариант. Но иногда кто-то приволакивал с Большой Земли экземпляры из всяких там линеек отечественного производства под названиями: «Везувий», «Кёльн», «Уголёк», «Гном», «Домовой» и тому подобное. «Везувий» и «Кёльн» называли, соответственно, «Вулкан» и «Фашист». Зоной тоже гордились, как отечественным продуктом. Иностранщину не любили. Даже детекторы иногда называли «обнаружателями», «искателями» и прочие производные от славянских слов.
В общем, Хорохор слишком далеко и надолго ушел в размышлениях от своего расследования. Поэтому срежем и напрямик – дров хватало, их рубили целенаправленно. Оставалось организовать камни и помещение …
Баню Хорохор организовал. Бармен контролировал процесс и намеревался «снимать сливки». Сталкеры, надо признать, отреагировали бурно и радостно. Желающих в первый «рейд» набралось много. Цену повысили – спрос чуть уменьшился. Повысили еще – толпа превратилась в приемлемую очередь на три захода в неделю.
Проверить всё Хорохор решил на себе.
Помылся. Как следует попарился! Так чтобы уже все поры от первой до последней раскрылись. И почистились от чего бы там ни было накопляемого в Зоне.
Пошел проверять теорию на практике в ближайшем аномальном поле …
Хорохору не повезло. По дороге к полю его встретил кровосос. Так бывает. Дорога к полю была самая, что ни есть – стократ хоженная и безопасная. Но мутант все же объявился.
Никого поблизости не было. Кусты, деревья, тропа и Хорохор с кровососом. Метрах в тридцати от Хорохора зашевелился воздух. Из воздуха «вышло» чудовище, и видимый «во всей красе» кровосос неторопливо зашагал в сторону своей жертвы. Хорохор в свою очередь достал свой Макаров, и выпустил всю обойму в мутанта. Четыре пули попали в цель.
Кровосос был взрослый, и пистолетной пулей шкуру было не пробить. Поэтому он даже не моргнул, продолжая шагать к Прохору.
Шагал-шагал и остановился. Метрах в пяти от Прохора.
Принюхался. Фыркнул. И растворился в воздухе.
«Ого». Загорелось в голове Прохора. Без восклицательного знака, а просто спокойное междометие. Даже если теория с зависимостью везения от чистоты не сработает, то уже обнаружилось кое-что интересное. Прибыльное – в перспективе.
Аномалии среагировали идентичным образом. В буквальном смысле слова попытались «отодвинуться». Попытались уменьшиться в радиусе. Не сильно, насколько вообще возможно. Но все же это были видимые изменения в поведении аномалий.
Хорохор ликовал.
[продолжение следует]