- Параметры не критичны.
- Я все равно вам не доверяю.
- А зря. Вы сами знаете, как это…
- Да, знаю. Трусы вы все, поголовно.
- Тот случай…
- … был началом.
- Не перебивайте.
- Буду перебивать. Ваше наглое вранье должно быть перебито. А лучше перебить корни вранья, то есть вас.
- Вы слишком много себе позволяете.
- Не больше, чем вы три года назад. Правда, вам не повезло, вы думали, что я погиб. А я выжил… Хотя в той «комариной плеши» такого масштаба и силы выжить было нереально…
В ответ молчание. Молчи, лучше молчи. Ведь ты в курсе, что не достоин называться ученым. И ты в курсе, что достоин получить от меня по морде. И еще ты в курсе, что, если сегодняшний рейд пройдет по сценарию предыдущего с твоим участием, то мучительная и позорная смерть – лучшее, что я могу.
Кроме Льва Николаевича Семенова (а именно так зовут этого ублюдка) в компанию входили: Света Лаврова, химик-эколог (ко всему прочему, еще и моя хорошая подруга, которая явно мечтает о лаврах моей второй половины, хотя клиническая смерть трехлетней давности вытравила из меня всякую фигню под названием «любовь»); Дима Денисов, физик, а по совместительству еще и видеооператор в нашем «турпоходе»; ну и максим Павлович Шалецкий, пятидесятилетний физик-ядерщик и параллельно старший лейтенант МВД Украины, ученый-военстал в одном флаконе, что есть вдвойне хорошо. К нему-то я и зашел для утверждения маршрута.
- Каким путем пойдем? – зада вопрос я прямо с порога.
- Скорее всего поедем. Путь неблизкий, а времени дано всего чуть менее чуток. Да и работы много. Ты Семенова предупредил, чтобы не баловал?
- Естественно. Даже обойму отдельную выделил для него.
- Ну, надеюсь, обойдемся без самосуда. Итак, встреча в семь нуль-нуль в Дитятках. Экипируйтесь легко, так как нудна скорость работы.
- Понял.
- Там, уже на КПП нас встретит машина. Сначала заедем в Чернобыль, надо в офисе отметиться, а потом оттуда в Припять. Суть работы тебе объяснили?
- В самых общих чертах. – я намеренно соврал. Мне нужно было нечто большее, чем сухие данные Семенова.
- Нужно будет провести замеры в Припяти. Первая серия – в районе станции обезжелезивания воды на Леси Украинки, вторая серия в районе действующей станции по дезактивации одежды. Суть замеров – контроль содержания определенных веществ в почве, воздухе и земле. Оружие брать в обязательном порядке, сам знаешь, сколько дерьма в этом «законсервированном» городе водится. Да и по пути тоже фигни хватает. Да, еще. Зайдешь к Лавровой, уколишь сыворотку, а то ты один остался.
- Водку после укола можно пить?
- В алкаша ты превращаться стал. Хотя, если честно, мне сто грамм коньяка пока не повредили.
- А вам-то что? Сталкеров моего уровня в Зоне вон, хоть черпаком…
- Дурак ты… Светка волнуется во время каждой твоей вылазки.
- А мне-то что?
- Мистер Спок ты, а не человек.
- Им быть выгоднее. Проблем меньше.
- Вдвойне дурак. Ну да ладно, время все же лучший лекарь.
- Как знать. Ладно, до завтра…
…Кабинет Светы Лавровой был чист как будто его только что обустроили. Ни мусоринки, ни пылинки… Кабинет человека, больного манией чистоплотности.
- Вадик!!! Как хорошо, что ты пришел!
- Давай сразу к делу. У меня еще масса дел.- я, как мне показалось, слишком резко вывернулся и ее слегка крутануло по инерции.
Она была готова обидеться, но собралась и продолжила «наступление».
- Жаль, что ты спешишь. А то я такой чай из Лондона привезла, м-м-м!
- Я без рома чай не пью. – отрезал я, дабы прекратить весь это балаган.
- Ну, хорошо. – она зарядила инъектор веществом и четким движением всадила мне его в плечо. В инъекторе что-то зажужжало, и я почувствовал легкий укол, а потом тепло в месте укола.
- Водку можно после укола?
- Не ранее, чем через час.
- Ну что ж, потерплю.
- Тебе все еще тяжело? – она с озабоченностью глянула на меня.
- И что же вы все интересуетесь? Я же не спрашиваю, почему вы спите. Да и вообще, я у вас же не спрашиваю, почему вы спите или едите. Да и вообще, я у вас тут на правах машины поддержки. Человечного во мне просто необходимы минимум.
- Дурак ты… - она всхлипнула и отвернулась к окну.
- И вам не болеть, аспирант Лаврова.
Уходя, я слышал ее плачь. Ничего, слезы очищают душу, а заодно и от всякой глупости. И почему-то в этот момент у меня в груди неприятно сжалось. Будто что-то забытое, что-то, что я когда-то мог и в принципе могу и теперь, но желания нет никакого. Только предчувствие того, что это чувство не будет спрашивать, хочу я или нет, и мне придется заливать его водкой и выкуривать сигарету за сигаретой, чтобы глупые мысли исчезли из головы. Но…я впервые не смог. Мне непреодолимо хотелось позвонить Светке попросить прощения, но другая половина, та, что и есть подлинное «я», воспрепятствовала этому и напомнила, что водка и сигарета под аккомпанемент борща, зеленого салата и бифштекса на летней площадке уютного ресторанчика "Vanna Tallinn” (то есть «Старый Таллинн») в моем любимом Славутиче – более правильный выбор…
…Хотя в одиннадцать часов я все-таки ей позвонил. На столе стоял литровый бокал «Гиннеса» (я по обычаю «шлифовался»), лежала пачка «Честера», а в голове творилась каша. Желание позвонить было настолько сильным, что ныли челюсти… Да и музыка из колонок… Эндрю Бэннет, один из гениев прогрессив транса начала «нулевых», его мелодии наполнены грустноватой лирикой и романтикой, низкими басами и очень легкой мелодией… Вот так я и сидел… И все же, я ей позвонил.
- П…привет.
- Привет! Я рада, что ты позвонил.
- Ты…кхм… В общем, извини за ту канитель, что сегодня у тебя в кабинете была.
- Да ничего, все хорошо. Я не злюсь… Ты что-то еще хотел?
- Ну…просто узнать, как у тебя дела…
- Ты один?
- Да, как всегда.
- Может, мне зайти?
- Н..нет. Давай лучше до завтра. Как раз на КПП и увидимся.
- Хорошо. Я буду ждать, – даже через трубку было слышно, как она улыбается.
Я тоже улыбнулся и положил трубку. «Не забивай себе голову всякой фигней».
Что я и сделал.

- Я вот давеча лабуду такую увидал. – Петрович, водитель нашего «прокачанного» УАЗ-469, как всегда травил очередную небылицу. – Поезд-призрак.
Я слегка крякнул от своеобразного удовольствия. Все-таки, такие рейды я любил. Они больше похожи на работу, нежели на промысел с ползанием в грязи.
- Так вот, - продолжал Петрович, - в те времена, когда я лихо сталкерил, а было это через два с половиной года после Второй катастрофы, было много всякого для нас неведомого. Время великих открытий. Я в тот день (а было это одно и сентябрьских воскресений) вышел в очередную ходку. Бродил, бродил, да и вышел аккурат к реке. Той, что Припять… Ну, то есть не совсем к реке, а метрах в восьмистах там поле есть. Еще там в самом дальнем углу поля домик есть, всякой похабщиной исписанный. А если выше подняться, то там идет ветка железнодорожная. Это сейчас по ней снова электричку пустили, а тогда с перепугу снабжение прекратили, так какое-то время ветка была заросшей обычной травой.
Был уже поздний вечер, почти стемнело, я отошел в лесок, что близ рек, и начал спальник раскладывать и «сигналку» ставить – то есть детекторы всего живого с дикой сигнализацией…
…Мои глаза почему-то потянуло в район зеркала заднего вида. Да, именно потянуло, по-другому не могу назвать.
В зеркале отражалась Света. Она явно была заинтересована сказками водилы, хотя я лично сказочного ничего не видал, ибо тоже в это время начинал свою «карьеру» и кое-что даже повидал. Завидев меня, она улыбнулась словно одними глазами, а глаза у нее большие и ярко голубые. Шалецкий это, видимо, тоже заметил и заулыбался. Семенов уткнулся в ПДА и что-то там искал… Ну-ну…
- …Лежу я, значит, отдыхаю. Тут слышу шум. Будто поезд. И свисток даже слышу. Я осторожно так выглядываю из-за дерева и вижу: прямо со стороны моста, что на станцию ведет, еде что-то. И свет от прожектора тускловатый такой. А сам поезд прозрачный, как хрусталь. По силуэту на электричку прибалтийскую смахивал. Я тогда с непривычки вообще дико перепугался…
За такими разговорами мы незаметно въехали в Припять. Сначала нам предстояло ехать на окраину, к заводу «Юпитер», к которому примыкали очистные сооружения.
Город обильно зарастал летом, поэтому ехали медленно, периодически снижая скорость до десяти километров в час. Один раз пришлось подключить передний мост и понижающую передачу - в траве не заметили, как въехали в рыхлый песок, видимо, там была детская площадка.
Мы подъехали как раз с восточной стороны, дабы потом по той же дороге двинуть к спецпрачечной. Все, кроме водителя, вылезли из машины и похватали снаряжение. Блоки контроля бета-частиц оставили на Семенова, он и так налегке. К нужному месту добрались быстро. Слева, метрах в ста от входа, в углублении, располагалась аномалия «бетонная ванна». Раньше в отстойнике была обычная, хоть и грязная, но все же вода, а теперь это стало просто ядовитая и радиоактивная густой субстанцией.
Семенов возился с аппаратурой, щелкал реле, что-то заносил в ПДА, а я в свою очередь никак не мог избавиться от навязчивого ощущения, что на тебя кто-то смотрит. Шалецкий, видимо, заметил это и одним взглядом показал свою озабоченность. Я покачал головой, хотя чувствовал, что не все в порядке, но этот самый непорядок надо было тщательно проверить, дабы не наломать дров.
Семенов закончил работу и без слов направился к машине. Мы последовали за ним.
Возле спецпрачечной мы выполнили аналогичную работу. В отличии от очистных сооружений, спецпрачечная еще вполне бодро работала, так как занималась дезактивацией одежды работников Зоны, в число которых входили и сталкеры, заключившие контракт с учеными. Пока Семенов проделывал свои привычные манипуляции, я стоял на крыльце и курил, попивая из пластикового стаканчика кофе.
Света помахала мне рукой, а значит, надо было ехать обратно. Я бросил стаканчик в урну и направился к машине.
- Ну-с, теперь можно домой и в ресторан, - радостно сообщил Шалецкий.
- Повод? – спросил я.
- Эх-х-х… Вадик-оладик… Спекся ты что ли на работе? У Максима Павловича сегодня день рождения – пятьдесят один год. – Дима Денисов впервые подал голос, хотя с утра был на какой-то своей волне.
Мне стало слегка неловко. Максим Павлович похлопал меня по плечу и сказал, чтобы я не переживал по этому поводу, но в десять вечера в ресторане «Славутич» быть обязан как штык.
Я пообещал, что выполню все условия и стал обдумывать свой гардероб…

По приезде, я позволил себе немного поспать. Хотя сном это назвать довольно сложно. Скорее, это как прыжок в пустоту без дна, причем даже не прыжок, а такое ощущение, что тебя пинают под зад. Однако, когда будильник прозвенел о том, что уже было девять вечера, я вполне спокойно начал готовится к вечеру. На стуле уже висела выглаженная рубашка с коротким рукавом, на диване лежали джинсы, а сам я был побрит и имел практически такой же «выглаженный» вид, хотя это и сложней, нежели погладить рубашку.
В машину я прихватил легкую куртку на случай, если ночью вдруг похолодает, а в июне это вполне нормально.
Столик в ресторане Шалецкий накрыл просто первоклассный. Было и поесть, и выпить, и закусить. Все гости, среди которых были не только Дима, Света, и я, но и какие-то сослуживцы и бывшие одногруппники Максима Павловича, с которым он весьма лихо учился в МЭИ.
Я поздоровался со всеми друзьями Шалецкого. Их было трое: Твардовский Михаил Иванович, старший научный сотрудник НАМИ и большой любитель антикварных авто; Куценко Орест Иванович, доктор наук, преподаватель курса физики твердого тела в КПИ; и Маслянко Василий Федорович, доцент кафедры ядерной физики в МЭИ. Конечно же, все это выяснилось не сразу, а за разговором, за рюмкой водки и приятной едой. Света сразу заняла место возле меня, я же чувствовал себя слегка не в своей тарелке, так как она иногда была слишком близко, но потом количество выпитого дало знать о себе, и я чувствовал себя раскованней… А потом…
Потом было то, чего я никак не ожидал. Я лично теперь готов назвать своим вторым рождением. Это то, когда ты вспоминаешь все, что забыл, начинаешь дышать настолько широко, что, казалось бы, вдыхаешь в себя весь мир…
Я сидел и курил после очередной рюмки, быстрые танцевальные мелодии сменились медленными… Но какими… Первая мелодия просто прожгла меня насквозь, как ток «электры». Это была незабываемая композиция “Marooned”, исполненная группой Pink Floyd, мэтрами прогрессив рока. Мелодия еще только начала звучать, а меня уже тащили за руку, протаскивали сквозь целующиеся пары… Я вел себя как бревно, то есть просто ничего не делал, но тут, что называется, проснулся и вспомнил старые навыки. Лет семь назад я прекратил танцевальную карьеру (занимался спортивными танцами, даже разряд кандидата имел), но навыки даже клинической смертью не вытравить. Мы кружились вместе со Светой в такт гитарному соло, то сходились, то расходились… Потом зазвучала другая мелодия, это была уже песня группы «Пикник» - «Стоя на этой лестинце».
«Пел ветер, и путь был далек… А в небе лазурном свинцовый летел мотылек… Наверно, нам повезло, наверное, нам повезло… Мы видели это, и верим, что видим друг другу назло…»
Ночь пролетела незаметно, я, еще будучи под воздействием эйфории, распрощался с вполне бодренькими коллегами, и отправился к машине, когда меня за руку поймала Света.
- Уже уходишь?
- Да.
- Подвезешь до дома?
- Конечно.
В машине я включил радио, и тут опять заиграла та самая мелодия Пинк Флойд. У меня внутри опять начался мандраж, я стиснул руку на рычаге, и тут же почувствовал руку Светы на своей. Ее глаза блестели, отражаясь в зеркале заднего вида…
Дальнейшее я вообще теперь не берусь как-то объяснять, но благодарен Богу за то, что оно так и произошло.
Мы поехали не к ней домой, а ко мне. Я сделал ей чай, включил телевизор и прилег отдыхать. Света подошла со своей кружкой, поставила ее на стол, и легла рядом. Я повернулся, чтобы подставить плечо, чтобы ей было удобнее, и наши глаза встретились… Началось что-то подобное стыковке грузового корабля к МКС… Смешное сравнение, но в общем оно выглядит одинаково – медленно, сантиметр за сантиметром… Как бы неуверенно, продумывая каждое движение…
Поцелуй вышел долгим… Настолько долгим, что мне показалось, что уже настал рассвет. Когда мы оторвались друг от друга, она спросила:
- Можно тебя кое-что спросить? – это звучало слегка неуверенно.
- Ну, попробуй.
- Ты все время уклонялся от разговоров на тему того события трехлетней давности… Я почти ничего не знаю, кроме того, что ты попал в больницу и больше полугода пробыл там… Что там случилось?.. Нет, ну, если не хочешь говорить об этом, то не надо…
У меня в горле собрался комок величиной с кулак Владимира Кличко, но все-таки три слова:
- Я…там…умер…

… Ветер холодный… Хотя в уже май, но в Зоне вообще отдельная, «своя» атмосфера. Семенов идет впереди со своим прибором – смесь дозиметра и еще чего-то. Я в его выражениях не особо разбираюсь, но знаю одно, что этот прибор имеет отношение к нашему сегодняшнему рейду. Да и не мое это дело – вникать в процесс, главное – охранять пятую точку Семенова, ибо боец из него никакой. С нами еще двое: Бич и Малёня. Все «долговцы», в отличии от меня, который есьм якобы ученый, хотя по сути обычный вольный ходок, но с некоторыми внештатными обязанностями и коротким поводком в виде контракта. Деньги, конечно же, с доходами обычных бродяг не сравнить, хотя и разница не столь огромна, да и устава у меня как такового нет, кроме графика работы. Зато есть «пэрсональный» водитель, который катает меня из Славутича в Зону и обратно. Ну и все остальное тоже прилагается: пропуска, снаряжение, питание, оружие – все по высшему разряду…
Идем мы не быстро. Возле Полесского надо быть осторожным, так как Полесское – это Припять в миниатюре. Все уже порядком заросло, однако есть некоторые дорожки, которые до сих пор пользуются спросом. Они как раз идут в обход аномалий, при чем повезло, что после выбросов ни одна аномалия не сменила свое местоположение относительно дорог. Будто сама Зона не позволяет это делать…
Справа тянутся поросшие вьюнком и мхом пятиэтажки, на некоторых балконах уже выросли довольно порядочных размеров березки. Семенов внезапно встает как вкопанный. Мы с «долговцами» тут же, как по команде, повторяем движения Семенова – застываем, как памятники. Мягкий треск счетчика Гейгера объявляет о невысоком уровне радиоактивности, и встроенный в костюм дозиметр не пищит о превышении порога, а значит все пока о’кей.
- Что там такое, Семенов?
- Резкое повышение колебаний первого уровня.
- А поподробнее?
- Впереди аномалия, но не могу понять какая именно.
- Детектор?
- Молчит?
- Болт?
- Кинул. Реакция нулевая.
- Визуально, как я понимаю, ты ее тоже никак определить не можешь?
= Визуально как раз могу. Очень похожа на «плешь» - воздух слегка дрожит…
Он не успевает договорить: прямо в раструб анализатора попадает молния. Раструб швыряет в кусты слева от дороги. Основной блок начинает полыхать, но Семенов успевает его снять и швыряет вслед за раструбом.
Молний уже не одна, они бьют, как неоновые иглы, отовсюду, как взбесившиеся «электры». Озона столько, что тяжело дышать, от грохота начинает болеть в ушах, а в глазах рябит от этой дискотеки. Я опрокидываю на лицо забрало с тонированным щитком, у «долговцев» уже на мордах очки, как у сноубордистов и респираторы. Вот теперь я вижу небольшой коридор, в который можно втиснуться, не опалив костюм. Семенов сидит на правом колене, дрожа мелкой дрожью. Теперь еще и за этим смотреть… Ладно там он себе костюм изнутри обделал, а если чего серьезнее?
Я жестом показываю, куда идти, так как в наушниках один треск. Они вроде понимают, так как двигаются в нужном направлении. Я гуськом подбираюсь к Семенову. Дрожь его видна невооруженным глазом, из носа течет кровь, глаза, что твои тарелки. Я легко беру его подмышку, и столь же мягко увлекаю его за собой. Он податлив и ведом, но дрожит, как осиновый лист, и это меня слегка отвлекает, так как я должен следить еще и за «братьями Карамазовыми», которые уже прилично оторвались.
А потом я перестаю что-то вообще понимать.
«Долговцы» застревают посреди дороги и начинают водить дулами винтовок по сторонам. В кого целиться в таких условиях?!! У меня в глазах немного двоится, в ушах от треска уже конкретная вата и я уже не веду Семенова, а тащу его за собой, пытаясь узнать, в чем причина заминки. Внезапно из-под земли выходит разряд. «Долговцы», как по команде, задирают вверх руки, и их трясет, колотит в неистовом припадке. Семенов вырывается, скребется по земле, но я удерживаю его, кА клещами, иначе мы потеряем важную информацию. Он, вообще-то, та еще гнида. Сдать может кого угодно: хоть родную мать, хоть королеву Елизавету.
А «долговцев» уже нет… Вместо них – обгорелые головешки, отдаленно напоминающие части тела человека… Все обугленное, черное… Мне кажется, что я через щиток чувствую запах горелого мяса, но все-таки удается отогнать это наваждение… А вокруг все стихает, только в ушах колокольный звон…
Не знаю, работают ли динамики, но мой крик, наверно, слышно и сквозь толщу шлема:
- Семенов! Посмотри на меня! Мы дойдем! Дойдем!
И в это тоже начинаю верить. Как ребенок верит в брехню родителей про Деда Мороза.
И мне опять приходится тащить его, но он уже не упирается, а вроде бы даже помогает мне. Это к лучшему. Главное теперь – найти выход и осмотреться, ибо дыма сейчас – хоть топор вешай.
Потихоньку я вижу все лучше и лучше… Болит левая нога – сначала пальцы, потом вся ступня. Где повредил – фиг его знает… И тут внутри что-то обрывается… Медленно так. Не могу двинуться… Пытаюсь, но не могу. Семенов испуганно пятится назад, а я краем мозга начинаю улавливать, что попал в гравиконцентрат. Он очень мощный. У таких «комариных плешей» есть одна недавно найденная особенность: они имеют гигантскую мощь, но «убивают жертву» медленно, неторопливо, как бы смакуя процесс.
Ноги у меня уже сломаны… Я ору неистовым криком, до срыва связок:
- Тащи! Ведь я тебя, сволочь, с того света достану! Мучить буду! Крыса ученая!!!
Уже и колени пригвоздило… Хруст собственных костей, как набат… И ослепительная вспышка… Свет… Свет…

…И я проснулся. Просыпаться после таких снов – как выныривать из болота. Судорожно хватаю ртом воздух, остатки сна, как липкая слизь… И что-то мокрое и холодное по лицу… Это Света уже сидела с намоченным полотенцем и вытирала мне лицо, а в маленько ванночке была вода.
Подушка врезалась мне в затылок, точнее мой затылок обессилено упал на нее. Сердце уже стучало не так быстро, но все еще очень сильно, так, что отдавало в висках.
- Ну, Вадик, ты как?
- Я вышел ненадолго и не весь. Спокойно, человечество, я здесь. – устало процитировал я ей надпись, увиденную на двери подсобки в кабинете информатики, когда учился в лицее… Надо же, помню еще…
- Ну, если шутишь, значит все будет хорошо.
- Который час?
- Шесть утра.
- На работу еще успеваю.
- Ну нет! – она смешно уперла руки в бока, - Таким я тебя не пущу!
- Все будет хорошо. Мне только надо в душ. Холодный.
Уже на кухне тайком принял капсулу стимулятора, чтобы дама сердца не учуяла. Внешних признаком действия никаких, но и бардака в голове нет.
Машина подъехала раньше. Петрович что-то кричал в микрофон домофона, но после слов «У нас капец!» я бросил трубку, торопливо оделся и вылетел на улицу, словно пробка из бутылки. Петрович уже был за рулем и махал рукой. Он даже не дождался, когда я закрою дверь, а сразу рванул сквозь двор, как только я коснулся сидения. Пристегиваться мне тоже пришлось на ходу.
- Что там у вас?
- Это капец, Вадик. Ограда в клочья, половина персонала мертва! – у него сорвался голос и он закашлялся.
- Хорош орать, паникер хренов! Говори конкретнее!
- Я и сам не в курсе. Мне просто нужно было наведаться к Шалецкому, я у него справку о доходах для кредита забыл. Как проснулся, сразу выехал пораньше, благо от Чернобыля три километра до базы ехать по шоссе. Приезжаю – а там столб дыма черного, куча пожарных, ограда вокруг помята, как фольга, подсобный корпус вообще без крыши, главное здание сильно помято, будто по нему таранами со всех сторон прошлись. Шалецкий жив, хоть и покоцан слегка… Что-то с рукой у него… Но половина лаборантов мертва. Твоей Светке повезло, что у нее отпуск… Я прошел в экспериментальную, ну, там, где они с реактивами химичат. Там все дырявое от пуль, трупов насчитал четырнадцать человек, дальше не смог, побежал блевать…
- Зина твоя в порядке?
- Да. Она на верхнем полуэтаже была у центрифуги. Ей дико повезло, они почему-то не сунулись туда.
- Она их видела?
- Да. Я как прочистился, сразу к ней. Говорит, костюмы очень похожи на «Зарю-2», но основательно переделанные, с кучей всяких щитков. У одного из них маленькая антенна из плеча торчала, может радист их.
За разговором Петрович успокоился, а значит уже пришел в норму. Я достал телефон, чтобы предупредить Свету, но сет не было… Может и к лучшему, не буду лишний раз пугать человека.
Здание фирмы «Чернобыль-комплекс» выглядело весьма потрепанным. У исковерканных ворот уже стояла «Тойота Хайлендер» работников комендатуры, и точно такая же «Тойота», только белая и с буквами «UN» на бортах, а значит, что и НАТО тут заинтересовано. На другой стороне дороги, слегка накренившись, стоял полицейский «Фольксваген Пассат». Ну уж если Полищук или его зам тут, то значит дело точно серьезное.
Возле ворот стояла охрана. Из-под касок торчали только кончики носов и бритые широкие челюсти. Все медленно солидно жевали жвачки. Учат вас там этому что ли? Вроде как мода на это давно прошла, а у нас до сих пор не как у всех. Один из охранников остановил меня у того места, что раньше было въездом, а теперь было просто кучей помятого и покореженного металла.
- Документы.
Я показал удостоверение.
- Здравия желаю. Проходите.
Дорога к входу была изуродована. Будто большим плугом прошлись. Главный корпус очень похож на те, что стоят на «Янтаре», но намного больше и современнее. Но и ему досталось неплохо. Стены снаружи помяты, будто их обработали гигантскими кувалдами. Подсобный корпус пострадал больше всего: крыши нет, стены в копоти, На пепелище уже топтались эксперты с фотоаппаратами, с одним из них болтал Шалецкий. Завидев меня, он крикнул:
- Иди в кабинет ко мне! Я через пять минут буду!
Я перешагнул через битые стекла на полу парадного входа. На стенах кровавая мазня. Не везде, но все же была, и это меня тревожило. Опять сновали штатские и военные. Поднялся в кабинет. Там все вверх дном. Какого черта?! Явно не следаки здесь орудовали, они ведь не выламывают замок двери, не мнут саму металлическую дверь, и не делают из твоего кабинета свалку. Шкафы картотеки были разворочены, полки с папками валялись на полу. Вроде бы ничего не пропало на первый взгляд… Ага… Дверь сейфа выдрана с корнем… Интересно, как… Содержимое тоже на полу. А вот и обнаружил пропажу: не хватает SSD-диска с нужными материалами… Так… И рукописного приложения нет… Там лежали документы по поводу «Аномального фонтана» - громадного скопления аномальных гибридов в Новошепеличах. Ага, задница есть, теперь осталось искать, откуда ноги растут.
Кабинет у Шалецкого вообще не тронут. Будто на время инцидента он исчез, а потом, как все стихло, обратно появился. Даже на входной двери ни пылинки.
Я сидел в кресле напротив стола. Шалецкий нервно наливал в рюмку водку из графина.
- Какова дерзость! Пришли, поубивали, ушли!
- Подготовка?
- Не без этого. Шумели хорошо, организовано. – Максим Павлович выпил содержимое, сморщился, потом занюхал огурцом и резко им же закусил. – Силищи у парней, что у матерых кровососов. Один из них мне локтевой сустав вывихнул, когда я ему поперек дороги встал, – он показал подвешенную в плечевой сумке правую руку. - Сначала этот верзила меня ногой саданул, а потом вообще отшвырнул, как котенка. Это мои-то сто десять кило!
- Ну силы у них явно дофига. Они мне дверцу у сейфа выдернули, как картонную.
- Что искали?
- Пропали материалы по «Аномальному фонтану».
- Вот блин…
- Ага. «Монолит»?
- Нет. У этих парней другой уровень. Те просто отморозки, а эти со знанием дела. Да и криков их коронных не было, просто все делали, как роботы.
- Но копали-то мы под них…
- Да… Иногда мне кажется, что я тебя зря поставил на внештатного советника при следственном комитете.
- Я плохо работал?
- Нет. Твой опыт службы в спецназе очень пригодился… Но ведь видишь, если они целенаправленно пошли в твой кабинет, значит ты кому-то дорогу перешел.
- А убитые лаборанты? А разрушенный подсобный корпус?
- Хм… Нестыковка…
- Вот и я о том же.
- Хорошо, Вадик. Езжай пока домой. Думаю, за сегодня стройбат все наладит. Петрович тебя отвезет обратно.
- Хорошо.
На улице светило солнце. Полищук стоял возле машины и курил. Завидев меня, поманил пальцем. Ну-ну, сутенер в погонах…
- Здорово, Малец.
- Здравия желаю, Игорь Игоревич.
- Что, проблемы? – Полищук ехидно улыбался.
- А вы не видали разве?
- Да видал, чего уж тут. Я же тебя предупреждал…
- Хватит с меня ваших порядков. Только все наладилось…
- Угу, я вижу, как у тебя тут наладилось. – Полищук указал головой на место инцидента.
- Это Зона. Здесь всегда передел власти. Вот и в этот раз.
- Хм… Ну, коль проблем нет, то и меня нет.
- Тут и без вас проблем хватит.
- С «натовцами» дело не замнешь.
- А я и не собираюсь. Мне правда нужна.
- И что ты будешь делать с этой правдой, Малец, что?! – Полищук уже наполовину залез в машину.
- Удовольствие получать.
- Ну-ну… Бывай, Малец…
Полищук сплюнул мне под ноги, сел в свой «Пассат» и укатил прочь… Козел…
Поездка обратно как-то выпала из памяти… Очухался я уже возле дома. Был свежий июньский вечер. Тело ныло и болело, будто меня с самого утра колотили палками.
Домофон на входе был поломан… Опять по квартирам ходить, деньги собирать… Пока поднимался на лифте, стало как-то некомфртно… Что-то было не так…
Вот что! Дверь! Открыта! Меня уже несло. Я пулей влетел в прихожую, и не успев толком ничего понять, получил сильный удар по затылку…