Вдох…Выдох…Вдох.…Вроде, все тихо. Обычная темная ночь, которая молча и угрюмо царит над землей. На небе поблескивают капельки-звезды. Тут всегда спокойно. Уже пару лет. С тех пор, как город подвергся массированной атаке… черт знает кого. В общей панике и суете вся более-менее стоящая информация мгновенно сгинула в толпе обезумевших людей, которые с животным упорством и страхом рвались спрятаться в метро. Успели спрятаться, разумеется, не все. Только самые везучие…или невезучие. Потом наступила тишина. Все краски ушли из мира, который теперь покрыт пеплом. Человеческим пеплом. И остатками наших душ.

Все ли я взял с собой? Наверное, все. За спиной чувствуется знакомая легкая тяжесть рюкзака с вещами. Они то единственное, что осталось дорого мне в этом новом мире. Вот и знакомый девятиэтажный дом, который является целью моих постоянных ночных визитов. Он, кстати, неплохо сохранился. Только выбиты двери и рамы. Стекла из окон своеобразной мозаикой сложились на пыльном полу. И ведь каждая индивидуальна, в каждом случае стекла по-своему сложились после войны. Теперь все это просто лежит и покрывается пылью, изредка поблескивая на свету, словно в напоминание о былой жизни.

Вот и подъезд, который стал мне роднее, чем все метро вместе взятое. Ноги уверенно ступают по уже знакомым ступенькам. На входной двери еще можно заметить объявления, приклеенные невесть кем. Она каждый раз мрачно скрипит, когда я открываю ее, чтобы войти. Тяжело, под скрип железа и несмазанных петель, дверь приоткрылась. «Ну, здравствуй, дом родной»,— проносится мысль в голове. Я, слегка улыбнувшись ей, вхожу в знакомый подъезд.

Здесь все также, как и пару дней назад. Все те же почтовые ящики, в которых лежит пыль и непрочитанные газеты, которые некому было читать в период животного страха. Вон там на полу даже валяется чей-то потерянный сотовый. Кто-то потерял его или просто выкинул из-за чувства безнадежности.

Вот и первый этаж. Кожа еще не зудит под костюмом химзащиты. Тело так и не привыкло к своей новой «коже». Мне в голову снова приходят одни и те же мысли, которые раз за разом толкают меня сюда: на крышу этого дома. Воспоминания, которые причиняют боль, вновь и вновь овладевают моим разумом. Забыть их не хватает сил. Приходится жить с вечной, незатихающей болью где-то внутри. Она движет мной и заодно причиняет жуткие страдания. Словно, пружина в механизме, которую нужно завести, чтобы игрушка заработала. Наверно, эта пружина намертво пришпилена к моему сердцу и поддерживают в нем жизнь. Только плата за этот «завод»— боль внутри.

Сентябрь. Теплый вечер, словно напоминание о только что улетевшем лете. Люди, не спеша гуляющие в парке. Небольшой ветерок не дает превратиться теплому вечеру в душный. Я стою около кинотеатра и жду. Странное чувство внутри. Я бы назвал это радостным волнением. Оно было таким сильным, что изредка по телу пробегала мелкая дрожь. В голове пробегают грустные мысли, что все это зря и мое ожидание ничего не стоит, что пора уже выкинуть бессмысленные надежды. «Тебя снова кинули, чувак. Расслабься и иди домой. Не впервой же»— тихонько говорит чей-то противный голос внутри. На мгновение я поддаюсь отчаянию и уже начинаю делать шаг прочь от кинотеатра, как вдруг замечаю ее. Она еще не видит меня, но нервно поправляет и без того аккуратную прическу. На ходу достает из сумочки зеркальце и бросает на себя последний оценивающий взгляд перед первым свиданием. Она замечает меня и радостно машет рукой…

Вот и второй этаж. Ноги резво поднимаются по знакомым ступенькам, приближаясь к последнему этажу. Какой же я дурак был тогда, что на мгновение послушал тот противный голос изнутри. Хорошо, что молчал в первый день.

Мы познакомились в университете, когда я учился на первом курсе. Ну, то есть, как познакомились: сначала я восхищался ею издалека. Не решался подойти к ней и заговорить. Я знал, как ее зовут и где живет, но…что-то останавливало. Наверно, я трус. Трус, тряпка, размазня. «Посмотри на нее и теперь взгляни в зеркало. Видишь разницу? Вот и я вижу »,— все тот же голос непреклонно констатировал факты. Но он ошибся. Как-то само собой получилось, что у нас завязался разговор с ней. Точнее, она заговорила первой. Она просто умница, что уж тут сказать…

Третий этаж? Уже? Голова забита совсем другим, а ноги продолжают шагать по лестнице. Словно, они существуют отдельно от меня, как и мое сознание. Воспоминания сплошным потоком ворвались в мою голову.

Мы в кафе. По окну хлещет дождь и его крохотные частички стекают по стеклу с той стороны. Я не могу оторвать от нее взгляд. Всегда умиляюсь, когда она ест, спит, смеется. Ей очень идет ее новая футболка. Ее глаза все ближе и ближе…Я уже вижу в них свое отражение.…Чувствую ее дыхание и ее запах, который сводит меня с ума…

Так, стоп. Нужно отдохнуть. Внезапно закружилась голова. Почти ничего не видя, сажусь на ступеньки и пару минут сижу, закрыв глаза. Интересно, с чего это вдруг она закружилась? Давление? Радиация? Переутомление? Не знаю. Нужно идти дальше. Не сидеть же тут всю ночь. Кстати, какой этаж? Четвертый? Вот и славно.

Нажимаю пальцем на звонок знакомой двери и немного нервничаю. В левой руке букет, на который я потратил почти всю стипендию. Что-то долго не открывает. В голову сразу же начинают лезть мысли, порожденные, несомненно, ревностью. Моя рука уже тянется снова к звонку, но не дотягивается до цели. За дверью слышатся торопливые легкие шаги. Кроме нас, в квартире никого нет. Она закрывает за мной дверь…

Сколько еще подниматься? Воспоминания так захватили меня, что я больше ничего не замечаю вокруг. Кажется, сейчас я на седьмом. Три этажа пролетели на самом волнительном воспоминании.

Мы стоим на балконе и смотрим на ночное небо. Я чувствую ее нежное тело в своих руках.

-Смотри! Звезда упала! Я успела загадать желание, а ты?— игриво спрашивает она у меня.

-Свою звезду я уже поймал,— тихонько шепчу ей на ушко.

-Говорят, если люди, даже если они далеко друг от друга, смотрят на звезды, то они вместе. Я понимаю, что это красивая сказка, но все-таки… Ты у какого созвездия хочешь встретиться?— она с легкой улыбкой задает мне этот вопрос.

Не знаю. Давай вон там: в созвездии Персея,— киваю я на небо в сторону созвездия. Мне немного стыдно: кроме него я больше не помню созвездий…

Почти пришел. Теперь в голову лезет самое плохое воспоминание.

Я всегда был ревнивым. И в тот проклятый день я вспылил из-за пустяка. Вспылил из-за того, что она увидел ее на прогулке в парке с другим. В бесконечных криках, плаче и доводах можно было разобрать, что это ее брат и клятвы верности мне. Я не пожелал ничего слушать. Сказав, все, что думаю, об этой ситуации, я ушел. Над головой прогремел гром и пошел холодный дождь… Мне было все равно. Я шел под ледяным дождем по лужам и ничего не видел перед собой. Пару дней после этого на мой телефон каждые полчаса поступали звонки от нее. Я не брал трубку.
Потом случилось то, что каждый раз толкает меня на крышу. Война. Я был в метро, когда с поверхности повалили обезумевшие люди и спустя каких-то несколько минут привычный мир умер в жутком шуме, крике и огне.

Я схватил телефон, пытаясь позвонить ей. Одно сообщение.… От нее…Час назад.…Когда я слушал музыку.…И всего с несколькими словами: « Прости. Люблю тебя. Позвони».

Лестница заканчивается и это вызвало у меня удивление в первые доли секунды. Неужели я думал, что бреду по бесконечной лестнице, весь в своих воспоминаниях, и она никогда не кончится? Усмехнувшись собственной ошибке, залезаю на крышу дома. Наконец-то я снова тут.

Звезды… Они чуточку ближе. Передо мной распахнутое ночное небо с множеством капелек-звезд. Чувствуешь себя один на один с целым миром. С целой Вселенной. Внизу подо мной мертвый темный мир, в котором не осталось света, а над головой чистое ночное небо. Я снимаю противогаз. Плевать на все.

Небольшой ветерок тихонько перебирает мои волосы. Я сажусь на крышу и начинаю смотреть на ночное небо. Не знаю зачем так делаю. Просто хочется смотреть на звезды. Наверно, я схожу с ума. За спиной слышаться знакомые до боли легкие шаги. Знакомый чарующий аромат ее тела. Я улыбаюсь…