Часть 1:
Бежать. Всё что можно сделать это бежать, не от страха и смерти, не от неизвестности и отвращения, а ради удовольствия. Я стрелял и убивал, пил и воровал, но я делал это, а потом понимал, что в этом нет чести, а значит, и нет удовольствия. Многие погибают, так и не поняв, зачем они пошли в зону. Одни шли ради денег, другие хотели узнать больше, ради любопытства, или ради того, что б изменить что-то, стать героями. На войне нет героев, есть лишь «павшие герои», их так называли, что б за них не было стыдно, или что б их не было жалко. Я шел ради и того и другого, но нашёл совсем не то.Поиск. Это то, ради чего стоит бежать. А бежать ещё, как стоит. Когда ты один, а за твоей спиной разверзается ад, то ждать чуда, конечно можно, но я на это не надеюсь. Я бегу.
Сажа летела из-под ног. Обгорелые деревья неслись мимо, как бешеные скакуны. Воздух вокруг плавился, и горел, искажая перспективу и строя манящие миражи, прекрасные и жестокие. Слева раздался свист, я кинулся в противоположную сторону. В семи метрах от меня, земля изрыгнула колос жёлтого пламени. Почва вокруг выброса затрещала и покраснела. Я почувствовал волну жара окатившую меня. Сердце бешено запрыгало в груди, пот защипал глаза. Топот ног гулкими ударами отзывается в голове. От гуда пламени дрожит земля, сажа, как снег, весело кружась в тёплых потоках воздуха, летит в небо. Красота! Или жуть! Жаль, нет времени полюбоваться этой картиной, может, тогда бы я ответил на последний вопрос.

Тяжелые ноги несут меня. Позади пепельный лес, позади жар и едкий запах собственного пота.
Всё, сейчас полоса таймаута, кислородная маска прочь! Голова идёт кругом, ноги стонут от перегрузок. Но всё ж мне удалось уйти от преследователей, те не сунулись в аномальную зону «факелов», в которой помимо того, что можно сгореть заживо, и воспарить к небесам вместе со своим прахом, так там ещё и гравитация повышенная. Желудок судорожно сжимается, я усилием воли подавляю тошноту. Голова медленно, но верно проясняется, но ощущение, будто ты сделан из ваты, не проходит. Сверяюсь с цифровой картой. Ухты, занесло же меня, на километр от курса ушёл! Спокойствие наполняет моё тело, нервная дрожь уходит. Мимо меня всё ещё ползёт сгоревший лес, но здесь нет аномалии. Он просто сгорел, в пожаре порожденным «Зоной». Из-под черного покрова золы уже показываются молодые побеги. Ветер гонит тепло из долины «факелов» от земли идёт белый пар, ощущение, будто тысячи душ вырвались из чистилища и сейчас рвутся в рай. Вчера здесь шёл дождь. Прозрачный туман белой лапой обнимает черные пни, скрюченные стволы мертвых деревьев, стелиться по земле, змеёй ползает в узких ложбинках.
Я остановился, прислушался. Эфир молчал, ни чье приближение не волновало этот густой кисель воздуха. Присаживаюсь у огарка пня, прислоняясь к нему спиной, слушаю хруст гнилого дерева. Втягиваю ноздрями запах старой гари, которая доминирует здесь над всеми другими запахами, и волей не волей чуешь только его. Сейчас я расслаблюсь, и всё. Раскисну как дохлая медуза на горячем камне. Встаю, пытаюсь взбодриться, но прыжки и встряхивание головой этому не способствуют, тогда я опять побежал.
Каждый раз, засыпая, я обдумываю политическую ситуацию, сложившуюся в мире из-за появления «Зоны». И каждый раз, просыпаясь, я сжимаю кулаки, от собственного бессилия. Я не могу ничего поделать с тем, что мне не нравиться в привычном мире, но в мире Зоны, всё совсем иначе. Мне, нравиться этот мир, который идёт в разрез со всем, что мы знаем, который учит тебя жить и выживать, делает тебя психом, сверхчеловеком.
Здесь ты не существуешь как жалкая моль, здесь ты не отражение общей массы, здесь ты можешь свободно владеть собой. И воистину, силён тот, кто владеет собой. Препятствия это то, что стоит искать. Без них ты ничему не научишься. В простой жизни, препятствия преодолеваются медленно, они растягиваются на годы, и из-за этого, ты думаешь, что жизнь это сплошное препятствие.
- К чему препятствие?- спрашиваю сам себя.
- Препятствие к счастью,- сам же себе отвечаю.
Не зря говорили гладиаторы Рима, выиграв очередную схватку: «Я хочу умереть сейчас, ибо я никогда не буду, счастлив в жизни, как сегодня!». Сегодня понятие счастья слишком извращено. В нашем сложном мире всё привыкли усложнять, и раскладывать по полочкам, до которых потом очень сложно дотянуться.
Без препятствий люди существуют, а я не хочу просто быть. Я ХОЧУ ЖИТЬ!
Хочешь жить, беги. Черт! Замкнутый круг.
К полудню выбегаю на зеленеющую травой поляну, по небу плывут белые тучки, меж которых ютиться солнце. Как хорошо там, на небе. Там так красиво и просторно, и глядя на это очень легко понять, почему люди мечтают летать. В теле чувствуется неестественная лёгкость, это настораживает, а датчик предупреждающе пищит. Рядом аномалия. Я окидываю взглядом зелёный простор. Посреди поляны трава стоит дыбом, её ровные зелёные ряды, пиками уткнулись в небо. Вот она возможность взлететь в небо, но мне, откровенно говоря, не очень то этого хочется, так как приземлиться тебе никто не поможет. Подхожу ближе, пока голова не начинает кружиться. Подбираю камень, и кидаю его в сторону аномалии. Долетев до границы стоячей травы, камень не падает, а взлетает вверх по выгнутой дуге. Он долетает до другой границы, и, вылетев из аномальной зоны, падает на землю. Я обхожу это место стороной, вспоминая старые байки. Иногда аномалия столь сильна, что в ее радиусе трава вместе с дёрном и землёй взлетает в воздух. А потом вся эта масса может упасть на голову незадачливого сталкера, да так что ему даже могилу копать не надо будет. Я, слава богу, не встречался с такими проявлениями гравитационных аномалий, да и попасть под такую бомбёжку шансов очень мало. В основном, при виде дороги, на которой нет пыли или другого мусора, сразу становиться ясно, что за дворник здесь подмёл. А потом не сильно удивляешься, когда с неба падает каменный дождь! Аномалии с низкой гравитацией, куда опаснее, чем с высокой. Высокую гравитацию чувствуешь, чуть ли не за милю, ноги подкашиваются, руки тяжелеют, и идти дальше уже нет никакого желания. А есть и такие, у которых гравитация пляшет, как пьяная бестия, попадёшь в такое и тебя даже защитный скафандр не спасёт.

Вскоре в окуляре бинокля появляется, дорога, ползущая вдоль крутого обрыва. Эта река из застывшего гудрона и гальки должна привести меня к цели моего назначения. Идти по ровному асфальту приятно, легко и опасно. Я включаю зонд, это маленький шарик, напичканный современными устройствами радио, видео слежения и прочей нужной ерундой. Зонд повисает над моей ладонью, и мурлыкая как линии высоковольтной передачи, устремляется вперёд. Такого эффекта добились ученые, изучая гравитационные аномалии «Зоны». Хочешь, не хочешь, а изучение зоны вносит большие изменения в технический прогресс. Я опускаю прозрачное, цифровое забрало шлема, на левую часть которого подаётся изображение с камеры установленной на зонде. Теперь можно безбоязненно продолжать путь, и не бояться, что из-за следующего поворота ты натолкнёшься на неприятную неожиданность. По мере того как я шагал, высота обрыва уменьшалась и уже через час мне открылась волнующая картина. Я стоял на склоне холма. В низу открывалась небольшая долина, через которую бежала дорога и терялась в маленькой сосновой рощице. Среди редко посаженных деревьев угадывались очертания зданий. Я погладил заросший подбородок. Передо мной стояла задача не из лёгких. Кросс по открытому пространству, где ты как подсадная утка, на ладони.
- А он знает, где прятаться, - шепчу я сам себе.
Моей надеждой было, послание, отправленное мной сегодня утром, если оно нашло своего получателя, тогда я доберусь до рощи без проблем, в ином случае…Нет, иной случай меня не устраивал, мои источники информации были надёжны, и если всё пройдёт как надо, то я не зря плачу им деньги. Набрав воздуха в лёгкие, я побежал. На полусогнутых ногах, озираясь, как локатор ПВО скакал я по разбитому асфальту. Радар четко выводил данные и молчал на объект опасности, зонд впереди тоже молчал. Это молчание настораживало. Я приказал зонду вернуться ко мне, дабы не обидеть того, кто, возможно, ждал меня. Положив шарик в карман, достал бинокль. В роще царил мрак и, наверное, гробовая тишина, отсюда не разобрать слишком далеко. Убираю бинокль, протираю уставшие глаза и в путь.
Расстояние между мной и моей целью сокращается, в груди растёт волнение. Вот над моей головой сомкнулись пушистые кроны деревьев, вдоль дороги как забор стоят кусты, тишина и вправду гробовая ни птиц, ни насекомых.
И мертвые вдоль дороги, с косами…
Вот их тут как раз и не хватает. Я отгоняю всякие дикие мысли, хотя в «Зоне» и такое возможно.

Дальше в пятидесяти метрах, какая-то заброшенная база, или лагерь. Стоит в тени сосен, будто сам стал тенью, чего-то некогда большого и великого. Даже сейчас чувствуется, там впереди, что-то странное, что-то сильное, и от этого пугающее. Чем ближе я подходил, тем больше, какой то трепещущий страх заполнял всё внутри. Я одёрнул себя.
Дурак! Чуть не попался в психотропную ловушку.
Воля вернулась, будто вынырнула из тёмного омута, омута страха и растерянности.
Я понял, что место не простое, кто-то сторожит, там, в руинах зданий. Он проверял меня, прошёл ли я его проверку, или нет, оставалось только гадать. Я снял с плеча LR-300ML, передёрнул затвор.

Железная ограда вокруг, лагеря проржавела и почти осыпалась на землю. Даже волосом не успела порасти. Это была «сушилка» аномальная зона в которой некоторые физико-химические процессы, такие как коррозия метала или обмен питательных веществ, могут замедлиться, это в лучшем случае, а могут и ускориться. За считанные минуты, ты можешь лишиться оружия, или нескольких лет жизни, если не лишишься её полностью, свалившись от истощения. Я как ужаленный выскочил от туда. Осмотрел LR-300ML, оружие было в порядке. Я вздохнул с облегчением. Вся прелесть «сушилки» состояла в том, что обнаружить её можно только визуально, приборы не могли засечь изменение энтропии, недостаточно знаний было в этой области, по крайней мере, так говорили военные. Я спрятал винтовку и баллоны с кислородом в густых зарослях кустов. И стал думать.

Часть 2:
Нет, не могли меня обмануть, я смогу пройти и через эту аномалию, проходил же через другие. Судя по ржавчине, здесь ускорен процесс коррозии, а трава и другая органика выглядит вполне живой, значит можно идти.

Всё! Больше я ни о чем не думал, я выложил ещё и пистолет, оставил лишь нож, и бросился к остову дома, у которого меня должны были ждать. Преодолевая периметр аномалии, я абсолютно ничего не почувствовал. Приборы молчали. Я остановился у сплошной кирпичной стены, на которой всё ещё проглядывались текстуры старых обоев. Знак в виде глаза был намалёван тремя быстрыми движениями, но спутать рисунок с чем-то другим было невозможно. Я был на месте. Ждать пришлось не долго. С противоположной стороны стены раздался голос.
- Ты молодец, только нож придётся новый покупать, надеюсь, ты не обиделся, я просто соблюдаю меры предосторожности, - голос был приятный и спокойный.
А я посмотрел на свой нож, он уже не блестел зеркальной полировкой, а стал шершавым и тупым. Я выбросил его прочь.
- Я всё понимаю, вы слишком странная фигура, многие хотели бы взять вас, и я ценю то, что вы можете сделать для меня, - начал я.
- Я тоже ценю то, что вы дали мне в замен, - перебил незнакомец.
- Хорошо, тогда могу я получить, то зачем пришёл сюда.
- Конечно, - после этих слов через забор перелетела мятая бумажка, - Надеюсь, мы встретимся снова.
- Может быть, - выдавил я, глядя на белый ком бумаги, лежащий посреди хлама.
Подобрав лист, кинулся обратно.
Вернувшись, закинул болоны за спину, отправил туда же и LR-300ML, а ППМ в кобуру.
Предвкушая момент разгадки, я развернул листок.

«Завтра, сектор 35дл65р в 14:37» - было написано печатными буквами на внутренней стороне бумажки. Запомнив сообщение, я достал зажигалку. Из кремня полетели искры, пламя облизало мятый лист, тот почернел, скрючился, и в считанные секунды развеялся по ветру черными хлопьями.

Завтра произойдёт, то чего я давно ждал. А сейчас мне надо приготовиться и отдохнуть. Схрон группировки, к которой я принадлежал, находился в десять километрах, от точки моего расположения. Группировка называлась просто «Тени», сталкеры относящиеся к ней, были скрытны, и предпочитали уйти от опасности, нежели противостоять её, мы ничего не делали зря, и никогда не нападали, только защищаясь или в особых случаях. Нашим девизом было: « Тихо взял и тихо ушёл», - конечно, нас можно назвать ворами, в общем, мы и есть воры, но не в том смысле, котором все привыкли понимать это. Единственное кого мы обворовываем, так это «Зону», да и в прочем, кто сейчас этого не делает!
Добирался я до места часа три, по пути встретил стаю слепых псов, пришлось сначала отсидеться, а потом делать крюк, огибая туман. Туман казался самым обыкновенным, но я не стал рисковать зря. Уже на подходах к схрону, я стал свидетелем короткого боя.
Это был военные сталкеры, три или четыре человека. Они отстреливали мутантов.
- Гляди сюда салага, вот как надо, - кричит самый высокий из них.
Сталкер вскидывает пистолет, и тремя точными выстрелами, убивает мутанта, который во весь опор несся на него. Раздаются поощрительные смешки его товарищей.
Да они как на прогулке! Вот гады, дай им волю они и всех простых сталкеров так же под смешки пойдут убивать. И что сталкеров тянет туда, престиж, и больший процент безопасности? Да они пешки, делают только то, что прикажут. И ведь делают всё, что не прикажут! Уроды!

Эх, хорошо, что у меня был «глушак» - прибор, который глушит позывные врагов и делает тебя невидимым для их радаров. Понаблюдав ещё чуть, я вылез из укрытия огромного валуна, и, укрываясь за аллеей тополей, поспешил от этого места казни.

Наш схрон был не ахти какой. На подходах к нему стояла свалка старых машин. Они лежали кучами, и по одиночке, в разобранном виде, и даже были целые экземпляры, которые, к сожалению, невозможно было использовать. Весь этот стальной хлам порос «ржавыми волосами», как инеем, только не холодом обжигало, а химией. Пришлось надевать перчатки и маску, так как приличной силы ветер, мог окутать тебя тучей этой оранжевой дряни. Ветра как на счастье не было. Я быстро шагал, по вытоптанной тропинке, которая, виляя между кучами хлама привела, меня к разрушенному, некогда панельному, дому. Когда-то в подвале этого дома жили карлики, а эти твари знают, где селиться. Подвал был хорошей зашитой от аномалий, и найти его было очень сложно.
Теперь карлики здесь не живут, они отправились в лучший мир, не без нашей помощи конечно.
Я пролезаю в щель, очутившись под бетонным блоком, ползу метра два, потом спускаюсь в углубление. Фонарик светлым пятном скользнул вниз по лестнице и замер на кодовом замке. Осторожно ступаю по разбитой бетонной лестнице, вокруг темно, а от фонарика мало толку только глаза слепит. Пальцы привычно, как бы инстинктивно набирают код.
Щелчок замка неприятно резанул по тишине и ушам. Из щели приоткрытой двери льёт тусклый, белый свет, будто за дверью спрятался кусочек луны. Я вхожу в зону очистки. Полностью герметичная пустая коробка из стали, во время проверки, из неё не выйдешь, но и не войдёшь. Компьютер проверяет меня на наличие опасных элементов, вроде бактерий и других представляющих угрозу фиговин. Потом меня обдаёт струя пара, так для профилактики, я вхожу.

- Есть кто? – захлопывая дверь, спрашиваю я.
- Никого нет, - раздаётся сзади.
Я медленно разворачиваюсь, но там и в правду никого нет.
- Да тут я! – опять раздаётся сзади.
- Ах, ты ниндзя хренов! – тут я уже резко поворачиваюсь на каблуках, и моему взору предстаёт серьёзная морда Степана.

Степан или просто Стёпа, и в правду ниндзя, правда он упорно противиться этому прозвищу, так как считает себя не достаточно готовым для него. Стёпа с виду добрый мужик, прическа взлохмаченная, как у алкаша, хитрые голубые глаза, располагающиеся на тонком, изящном лице, плавные и точные движения. Не смотря на его, не внушительный вид, вставать на его пути крайне не рекомендуется, военные уже всеми правдами и неправдами просили его присоединиться, денег ему сулили, но он не шёл, и за это мы его ещё больше уважали. Когда-то он был моим старшим, у него я научился нескольким трюкам, которыми пользуюсь до сих пор, и которые не раз спасали мне жизнь. Степан был как бы неназванным главой «Теней», звания главы вообще то не было, но к его совету прислушивались, он плохого не посоветует. Наша группировка была самой малочисленной, но входили в неё самые лучшие «люди невидимки», и у нас была самая лучшая сеть осведомителей.

- Ну, проходи, отдыхай, - Степан махает мне рукой, - Хочешь чаю?
- Хочу! – киваю я, - Только сначала помоюсь.
- Облом, воды нет, - с грустным видом заявляет Степан.
- Куда дели?
- Не знаю, надо весь водопровод проверять, вот вернётся Трубач, он и посмотрит, он вроде как слесарем был, - задумчиво гудит сталкер.
- Жаль, ладно давай пить чай.

Помещение, было большим, с низкими потолками, жить можно было. Уровень радиации здесь не вызывал опасений, только вот постоянно текущие трубы, регулярно заставляли нервничать. Несколько кроватей стояли, где попало, точнее там, где по потолку не шли трубы, и не было опасности захлебнуться во сне! Не смотря на столь антисанитарные условия, подвал был полностью изолирован от внешнего воздействия. Здесь была выделенная Интернет сеть, и радио с теликом, даже душ был с ванной, а воду брали из подземных источников, так что здесь можно было худо, бедно жить. По средине стоял длинный стол с табуретками и яркой лампой на нем. К нему мы и направились. Степан выдал мне кружку с пакетиком чая и сахара. Чайник с курящимся носиком он поставил рядом, прямо на скатерть! Нина его убьёт! Она всегда злиться, если кто-то портит её скатерть с цветочками. А Степану по фигу, он на неё внимания не обращает, да и зачем, не место здесь для этого. Я наливаю кипятку, и предусмотрительно отношу чайник на плиту. К чаю конфеты, шоколадные, и откуда они здесь взялись?

- Торговец на сдачу надавал, целую коробку, - как бы читая мои мысли, бубнит Стёпа, краем глаза указывая в угол у холодильника на картонный ящик.
Засыпав стол фантиками из-под конфет, мы со Стёпой облегченно вздохнули.

- Хорошо! – шепчу я.
- Угу! – соглашается Степан, ковыряясь спичкой в зубах.