Какое чистое небо, такое светлое-светлое, бескрайнее и голубое, лишь одинокие белые облака печально текли по высокой сини, принося какое-то умиротворение. Так хорошо и тепло.
Человек протянул свою руку к нему, словно хотел прикоснуться к далекой синеве. Но уже в который раз ему ничего не удавалось, вновь ему не удалось дотянуться до небес, но он нисколько о том не сожалел. Понимал, что это просто невозможно, но все равно хотел…
Шагая вперед мимо Ленинградки, которая сейчас была полупустой, он совсем не глядел под ноги. Да и что глядеть на асфальт? Что в нем интересного, если есть такая красота над головой?!
Был уже конец весны, доброе время, когда теплота еще не переросла в невыносимую жару, от которой хочется бежать куда-то далеко и быстро.
Спокойной и размеренной походкой Сергей гулял по городу. Который казался немного душным, но таким красивым, как… он не мог найти подходящее сравнение, просто наслаждался погодой и миром. Город действительно был прекрасным. Даже дома, казавшиеся такими пустыми и скучными, преобразились. Стали живыми.
С ним редко бывало такое, поэтому он привык пользоваться каждым моментом такого доброго и лиричного настроения, дышать полной грудью, на время отбросить все невзгоды, обиды, неудачи, - все забыть и получать удовольствие от жизни.
Он шел в тени зеленых деревьев, насвистывая старую песню, кажется еще из советского прошлого, песню, которую он услышал на одном рок-радио и сразу же заучил мотив, который сильно задел его душу и вывел из долгой и затянувшейся депрессии, от которой устал настолько, что пару раз даже помышлял о том, чтоб сделать шаг в пустоту… Но нашлись люди, которые «запретили ему умирать», лишь, поэтому он продолжил жить, а потом услышал эту песню и переменился в себе. Неужели, сила музыки настолько сильна?! Наверное да, усмехнулся про себя он. Музыка – это одна из немногих вещей, которая в людях может пробуждать светлые и прекрасные чувства, дающие желание летать.
Шаг за шагом Сергей шел вперед, он даже не заметил, как машина, потерявшая управления, выехав на встречную, неслась прямо на него. Лишь в последний момент он успел бросить испуганный взгляд и…

Сергей очнулся в холодном поту, он чуть не ударился о верхнюю кровать брата, с которым ему приходилось делить тесную коморку. Комната была настолько узкой, что в нее помещалась только одна двухэтажная кровать и маленький книжная полка, висевшая на стене, которая в ширину была порядка метра. На ней было пятнадцать книг – какая-то эзотерика, связанная со сновидениями.
Сергей начал интересоваться этим еще до войны, когда ему всего двадцать пять лет, постепенно учился управлять снами и смог достичь в этом серьезных успехов, но сам он редко старался видеть осознанные сны – они были странные и какие-то черные, мрачные и печальные. Не мог он создать красивый мир во снах.
В этот раз ему повезло создать красивую картину, но не смог ее удержать и зашел в тупик, потому что не мог придумать продолжение сюжета и просто покончил с этим снов, убив себя…
Ладно, это уже прогресс, подумал он. Хоть что-то. Уже как-то удалось выбраться из своих кошмаров, всего лишь на пару часов. Но и этих пары часов сна оказалось достаточно, чтобы Сережа поверил, что в его жизни еще не все кончено. Он наконец-таки вспомнил ту песню, которая так его тогда зацепила и вот теперь в голове крутились строчки из нее…
Когда тебя мучают страшные сны, которые ты создаешь себе сам, постепенно начинаешь морально деградировать, все из-за того, что сон не приносит тебе успокоения и отдыха, которые он обязательно должен нести.
На станции была условная ночь – лампы были погашены, костры потушены, да и народу на платформе должно быть мало, поэтому Сергей решил не выходить туда, а долёживать ночь. Он не знал, сколько сейчас времени – подсветки на часах не было, а зажигать свечу, значит разбудить брата.
Спать не хотелось совершенно, но все же через какое-то время Сергей провалился в сон, уже вполне обычный, который поутру был им забыт совершенно.
Встав, он направился к общественной бане. Баней это назвать нельзя, хотя бы, потому что жара, как такового там не было, но лишнее светлое воспоминание о безмятежном прошлом не помешает никогда…
Помывшись, он вернулся к себе, брата уже не было – он ушел на работу, на свиноферму. Сергей никогда не понимал Алексея. Сам Сергей был сталкером и мог спокойно взять брата к себе в отряд, но тот никогда не хотел лазить в противогазе на поверхности, да и сражаться вообще, пацифист какой-то – говорили про него. Люди избегали его, а Сергей все пытался защищать брата. Но Алексей, как будто, специально, все больше и больше отходил от людей, словно был чужим среди них. Старший брат как-то раз спросил у него из-за чего, но Лешка как-то отмахнулся, мол, скучные они. И больше он не пытался идти на контакт с младшим братом, как-то спокойно относился к его причудам, ведь сам Сергей был не совсем нормальным.
Алексей был каким-то молчуном, порой мог молчать днями, читая какие-то книги, которые приносили брат и его единственный друг – Толян, умевший заинтересовать Лешку чем-то…
Одевшись в форму, Сергей отправился к Гермодвери. Через час ему и еще двум людям предстояло выйти на поверхность, надо было пройти по Волгоградке до бульвара Есенина, а дальше порыскать по домам, поискать какие-то книги, всякую утварь, которую еще можно употребить. Но целью были книги, утварь давно вся заражена, а найти интересные книги еще имелся шанс.
За двадцать лет почему-то люди так и не ходили в сторону кладбища и вот теперь, наконец, решились пойти в ту сторону. Около двери царило какое-то волнение, оно и понятно. Кладбище всегда было запретным местом, пусть даже теперь они не подходили близко, но эти края считались зараженными, мертвыми. Хотя вся земля была мертвой, но те места прослыли дурной славой, в основном это были слухи, фактов, как таковых, не было, и нет.
Сергей нервно сглотнул от своих мыслей. Все, сказал он себе, включи позитифф в себе. Нельзя думать о плохом в такой важный момент.
Он никогда не мог привыкнуть к звуку, с которым открывались двери на поверхность, никогда. Пусть столько раз их слышал, но никак не мог пересилить себя и не вздрогнуть при их скрипе. В этот раз ему это удалось… Сергей не испугался звука, он даже по привычке не зажмурился, а встретил новый открытыми глазами.
Первые шаги каждой ходки давались любому сталкеру с трудом.
Сергей поклонился земле, оказавшись на поверхности, его примеру последовали остальные. У Кузьминских сталкеров была традиция поклониться земле, которая их принимала. Они как бы просили прощение за ошибку всех людей и молили, что планета, которой они принесли смерть, подарит им надежду на жизнь.
Сергей указал направление. Он и его двое спутников направились в сторону кладбища.
Оглядываясь назад, он понял, почему эти места называли мертвыми, здесь не росли даже мутировавшие деревья. Но все остальное застыло в состоянии словно войны и не было, новые машины, абсолютно целые дома, лишь в некоторых рамах он не видел окон.
Страх Сергея чувствовали и партнеры. Роман несколько раз нервно оглянулся в его сторону.
Сергей хотел было повернуть назад, но что-то внутри заставило его передумать.
- Еще чуть до Есенинки дойти, а там… - Сергей не успел договорить, как увидел человека, идущего к ним навстречу.
Он был странным… Он скрывался под плащом, лица не было видно. Человек шел как-то медленно и неохотно, устало, его спина сгорбилась. Виднелась лишь седая борода.
- Эй, - не выдержал Вадим и позвал старика. Он поднял глаза и продолжил идти к сталкерам.
- Ты кто? – окрикнул Сергей его, наставив автомат. Но старик не ответил, тогда Роман с дуру пальнул по нему. Все ожидали, что старик упадет на землю, раненый, но он просто растаял как тень. Был и тут же не стало. Как в кино.
Сергей нервно сглотнул, страх в нем слился с напряжением, ему даже показался, что снова видит старика, но уже на другой улице, идущего прочь от них. Вспоминая маршрут, который он забыл из-за «нештатной ситуации», понял, что старик идет в противоположную сторону от нужной им улицы. Но сталкер совершенно не знал дурной или благой знак, поэтому просто встал и застыл на месте, не зная, что же делать.
Но тут его подтолкнул Роман, который уже решил идти.
Они подошли к повороту на Есенинку, но не решались пойти туда, увидев там кикимору. Эти мутировавшие крысы или псы в основном обитали в туннелях или норах, но и на земле они встречались не реже, только они отличались от своих подземных собратьев более крупными размерами и темными цветами шкуры.
Оторвавшись от поедания чего-то, мутант поднял голову, принюхиваясь. И, похоже, унюхав новую дичь, повернул голову в сторону людей и завыл, зовя товарищей.
Скоро на сталкеров неслись по меньшей мере с десяток таких тварей, которых сталкеры тут же встретили очередями из автоматов, перестреляв бОльшую часть, увидели, что другие особи сбежали. Но это было далеко не так.
Через несколько минут из дома, куда забежали твари, стали выпрыгивать новые кикиморы, теперь их было минимум тридцать. Сталкеры были вынуждены отступать ближе к кладбищу.
Тридцать выстрелов, перезарядка, опять тридцать выстрелов, вновь новая обойма. Все слилось в один монотонный гул, но мутантов, словно не становилось меньше, они все пребывали и пребывали.
Сергей отбежал подальше, когда понял, что в его автомате больше нет патронов, он хотел было достать пистолет, но замешкался, услышав голос. Такой тихий, добрый, но одновременно требовательный и громкий, он звучал в его голове. Убив мысли, этот голос казался таким усталым и скучным, его не хотелось слушать, но Сергей неумолимо шел на его зов, забыв о товарищах.
Сергей перестал владеть своим телом, он лишь чувствовал, что за спиной кикиморы уже съедают его бывших товарищей, а он сам стоит посреди дороги, ловя капли дождя.
Он долго не понимал, почему дождь такой чужой и ржавый, но когда понял, ужаснулся. С небес лил дождь из крови, стекая по лицу, он проникал внутрь организма, заставляя кровь в жилах стыть и превращаться в камень.
А Сергей уже был не здесь, он был…
Какое чистое небо, такое светлое-светлое, бескрайнее и голубое, лишь одинокие белые облака печально текли по высокому небу, принося какое-то умиротворение. Так хорошо и тепло.
Человек протянул свою руку к небу, словно хотел прикоснуться к нему. Но уже в который раз ему ничего не удавалось, вновь ему не удалось дотянуться до небес, но он нисколько о том не сожалел. Понимал, что это просто невозможно, но все равно хотел…
Идя вперед мимо Ленинградки, которая сейчас была полупустой, он совсем не глядел под ноги. Был уже конец весны, доброе время, когда теплота еще не переросла в невыносимую жару, от которой хочется бежать куда-то далеко и быстро.
Спокойной и размеренной походкой Сергей гулял по городу. Который казался немного душным, но таким красивым, как… он не мог найти подходящее сравнение, просто наслаждался погодой и миром. Город действительно был прекрасным. Даже дома, казавшиеся такими пустыми и скучными, преобразились.
С ним редко бывало такое, поэтому он привык пользоваться каждым моментом такого доброго и лиричного настроения, дышать полной грудью, на время отбросить все невзгоды, обиды, неудачи, все забыть и получать удовольствие от жизни.
Он шел в тени зеленых деревьев, насвистывая старую песню, кажется еще из советского прошлого, песню, которую он услышал на одном рок-радио и сразу же заучил мотив, который сильно цепанул его душу и вывел из долгой и затянувшейся депрессии, от которой он устал настолько, что пару раз даже помышлял о том, чтоб сделать шаг в пустоту… Но нашлись люди, которые «запретили ему умирать», лишь, поэтому он продолжил жить, а потом услышал эту песню и переменился в себе. Неужели сила музыки настолько сильна?! Наверно да, усмехнулся про себя он. Музыка – это одна из немногих вещей, которая в людях может пробуждать светлые и прекрасные чувства, которые заставляют летать.
Машины неслись по шоссе, но они совершенно не интересовали Сергея, ведь далеко-далеко, прямо за горизонт, шла его узкая бриллиантовая дорога мечты…

А Сергей умер вместе с застывшими на губах словами: «горят над нами, горят, помрачая рассудок, бриллиантовые дороги». Просто окаменел.
Кровавый дождь лил и лил. Печально и размеренно.
А старик, видевший все: и смерть отряда, и смерть Сергея, - недовольно качал головой, погрузившись в свои думы. Ему было жаль их, он ведь хотел всего лишь помочь…