Стоя у окна, я медленно потягиваю виски. Теперь в одиночестве. Быть одному – хрупкое и недолгое счастье, и зная об этом, я наслаждаюсь каждой секундой, проведённой в тишине и спокойствии.
Алекс ушёл домой с полными счастья штанами. Я дал ему лекарство. Не то, которое он ожидал. Дал ему панацею. Избавляющую не только от Мора, но от всех прочих бед и горестей этого мира. Главная болезнь человечества – жизнь. Смерть – лучшее лекарство.
Генри сейчас в засаде, неподалёку от забегаловки Дугласа. Мы получили сведения, что сегодня на бар совершит налёт группа местных рейдеров. Я не преминул воспользоваться ситуацией и отправил туда Генри с отрядом наёмников. Когда отморозки сделают всю чёрную работу, а конкретно, убьют Дугласа, его сыновей и охранников, если таковые там окажутся, мои люди выйдут на сцену. Они застанут рейдеров врасплох и перебьют их как стадо баранов. Люблю шахматы. И удовольствие неизмеримое и результат при выигрыше отменный. В этот раз победа сулит нам подарок в виде собственного бара. В случае поражения я потеряю Генри. Что ж, иногда приходится жертвовать не только пешками, но и фигурами.
Зик разъезжает по городу на своём ржавом корыте. Убил бывшую подружку Криса, поехал за нынешней подружкой Тайлера. Он должен привезти её сюда. Я расскажу Анте всю правду. Расскажу, кто убил её мать. Поведаю ей наш общий с Тайлером секрет. И если план сработает, то уже в ближайшее время у меня врагов не останется. Не останется и свидетелей, знающих хоть что-то о моей чётко выверенной схеме.
Анта убьёт Тайлера. Я уверен в этом. Слишком хорошо знаю подлинную человеческую натуру. Любовь ничто перед жаждой мести. Когда Тайлера не станет, Зик по моему поручению убьёт Анту и разозлит тем самым Ларго. Когда тот придёт ко мне чинить расправу, я скажу, что приказа такого Зику не отдавал. Стравить их будет проще простого.
Зачем мне это нужно, казалось бы, ведь Зик моя правая рука? Да, это действительно так. Но рука гниёт и пора отрубать её, пока зараза не добралась до мозга. Я чувствую, что Зик что-то прочухал. Если он поймёт, что я даю ему не вакцину от Мора, которой у меня, стараниями Криса и Тайлера, почти не осталось, а изготовленную в своё время смесь из этой вакцины, он убьёт меня. Знает тайну из моих людей только Генри, но этот не сдаст - слишком велико его желание подсидеть Зика. Генри жаждет власти и крови, и получит он и то и другое. Каждому по заслугам.
И, тем не менее, несмотря на молчание Генри и его в некотором роде преданность мне, я должен подстраховаться. Зик слишком много знает. Когда... точнее, если, он поймёт вдруг, что я вожу его за нос, вся моя, кровью и потом выстроенная, криминальная империя, рухнет, словно карточный домик. А когда она падёт, Городу наступит конец. Анархия и беззаконие воцарятся на улицах, если сюда придут рейдеры, почуяв, что организованного отпора им дать некому. Не эта пьянь, что грабит горожан у меня на ладони, лишь потому, что я позволяю им делать это, а настоящие шизанутые рейдеры, устроившие себе логово в восточных кварталах. Я не могу допустить такого исхода, а для этого нужно действовать. Ни минуты покоя, пока на доске есть фигуры противника! Зика, как это прискорбно не звучит, своей фигурой я больше не считаю.
Возможно такое, что Зик справится с Ларго, одолеет его. Ведь он силён как бык, и может быть хитрее, чем я думаю. Людей часто недооцениваешь, когда они с тобой не до конца искренни. Но я предусмотрел всё, подстраховавшись и на этот случай. Визит Алекса был очень своевременным. Когда он пришёл первый раз и стал клянчить у меня лекарство от Мора, я выгнал его взашей. Однако немного поразмыслив, изменил своё решение и сменил, по отношении к нему, гнев на милость. Именно Алекс уберёт Зика. Этот сталкер сейчас готов ноги мне целовать в благодарность за данное ему лекарство. Он согласится, пойдёт на это. А больше никто бы не пошёл. Случилось, видимо, так, что Алекс подцепил Мор в одной из своих ходок. Это лишь мои догадки, но факт остаётся фактом: ему зачем-то понадобилась вакцина. Я вместо лекарства дал ему инъектор с медленнодействующим ядом. Алекс принёс мне его из последней ходки. Инъектор был в кейсе, за которым я отправил сталкера в научный комплекс, расположенный посреди Эпицентра. Боже, какая ирония! Рисковать жизнью ради собственной смерти...
Эта мысль меня немного развеселила. Допив виски, я сажусь за стол и достаю «Книгу Судеб» как я называю её. Я веду её с момента заселения в этот особняк. В ней хранится информация обо всём: ежемесячная зарплата наёмников, сделки с местными торговцами, долги горожан и контракты с киллерами. Летопись новой эпохи, на заре которой стоял я. Именно я, а никто другой. Меня выбрало провидение. Мне покровительствовала судьба, в лице самого господа Бога. Иисус любит меня больше всех. Я словно брат для него.
Достав из нагрудного кармана металлическую шариковую ручку известного некогда бренда, я пролистываю записи и нахожу там имя Хлои. Аккуратно вычёркиваю его. Вот тебе и Книга Судеб. Хлоя отдала свой долг, и из разряда живых перешла в список мертвецов. В добрый путь, Хлоя... Гореть тебе в аду веки вечные. Аминь.
Разобравшись с записями, убираю книгу назад в стол. На дне ящика лежат две фотографии. Я достаю их и кладу перед собой, что тоже является каждодневным ритуалом, как приём кокаина. На первом снимке моя жена с сыном. Они умерли от Чёрного Мора. По вине моего любимого братца. А вот и сам Эйбел, на втором, измятом до неузнаваемости фото, стоит по левую руку от меня и улыбается... Эту улыбку я стёр с его лица первым же точным ударом. Помню, как ожесточённо бил его по голове удачно подвернувшейся под руку бронзовой статуэткой до тех пор, пока лицо его не превратилось в кровавую кашу, лишившись рта, носа и глаз. Он заслуживал такой расправы. Заслуживал худшего... Потому я никогда и не жалел о содеянном. Ярость бывает двух видов. Долгая, живущая в нашем сердце столько, сколько жив предмет ненависти, и короткая, которая выплёскивается мгновенно, бурно и не без дурных последствий. Человек, назвать которого братом язык у меня поворачивается с трудом, пал жертвой ярости второго вида. Если бы можно было повернуть время вспять, вернуться к тому моменту... Я опять бы убил его. Вновь и вновь убивал бы. Безо всякого сожаления и без последующего раскаяния.
На сегодняшний день никто уже не помнит, откуда появился Мор. А вот я никогда этого не забуду. Мы работали в правительственном научном центре, я и Эйбел. Он занимался разработкой нового бактериологического оружия, а я помогал ему. Лавры всегда доставались моему братцу. Эйбел мечтал получить нобелевскую премию и всю жизнь шёл к этому, но однажды допустил промашку. Забыл закрыть клетку с умирающей лабораторной крысой, заражённой вирусом, а та оказалась живучей и сбежала ночью, ушла в вентиляционное отверстие. Что было с ней дальше, мне, конечно, неизвестно, но уже на следующей неделе в госпитали стали поступать люди со странными симптомами, неизвестными современной медицине. Вирус расползался стремительно, и Эйбелу не оставалось ничего иного, как начать работу над противоядием. Никто, кроме него, знающего этот вирус так же хорошо, как мать знает родных детей, не смог бы, наверное, создать вакцину.
Он так и не решился никому рассказать о том, что эпидемия началась по его вине, а я не мог сдать его. Естественно! Ведь он был моим старшим братом, был кумиром для меня, полубогом! До того момента, пока придя домой я не обнаружил, что моя любимая жена и мой трёхмесячный сын заражены смертельным вирусом... Я торопил Эйбела, помогал ему по мере своих сил, ночи напролёт мы проводили в его лаборатории. Всё было тщетно... Жену положили в больницу, а ребёнок... вскорости умер. Когда мне сообщили сие печальное известие, я сорвался с работы и понёсся к ней. Я гнал автомобиль, выжимая из него всё, на что он был способен. Шёл сильный дождь, асфальт был мокрым, капли стекали по стёклам, застилая обзор. Я попал в аварию, как того и следовало ожидать. Не справился с управлением, влепился на полной скорости в фонарный столб, и выжил лишь, благодаря ремню безопасности. Я пролежал в коме два месяца, два долгих чёртовых месяца! А когда меня выписали... Узнал, что жена моя скончалась от Чёрного Мора, как назвали новую неизлечимую болезнь. Мою супругу закопали в общей братской могиле, где-то за городом. Хоронить людей было некому. Город вообще казался пустым. Тогда я отправился в научный центр и нашёл там Эйбела. Ему удалось создать вакцину, и он уже начал испытывать её на крысах и кроликах. Даже если бы к тому времени он ещё не справился с этой задачей, я всё равно убил бы его. Мои близкие погибли из-за его оплошности, невнимательности... и он должен был ответить за это. За убийство я ничем не поплатился. На то время полиция уже никаких мер к преступникам не предпринимала. Всем было плевать друг на друга. Каждый выживал, как мог. Тогда-то я и начал действовать...
В дверь постучали, оторвав меня от воспоминаний.
- Босс? – голос Дэвида. – Там Зик приехал, привёз эту девушку.
- Пусть войдёт, - говорю я ему.
- Он внизу, босс.
- Зик мне не нужен. Девчонка пусть войдёт. Ты пока свободен.
В кабинет заходит Анта. Стройная молодая девушка, симпатичная. Её внешность не обманывает меня. Передо мной стоит наёмный убийца, хладнокровный и беспощадный воспитанник Ларго. Её навыки и умения – пример для подражания многих. Я знал только одного киллера, более опасного, чем Анта. Это Тайлер. Понятия не имею, кем этот парень был до Катаклизма, но, похоже, что искусство убивать заложено в его генах прочно и непоколебимо. С ним сумеет справиться лишь эта девчонка, от которой он не ждёт подвоха. Их не раз видели вместе мои люди, и из последних донесений я сделал вывод, что вовсе не дружба связывает двух молодых людей, а узы куда более крепкие.
Анта взирает на меня, как революционеры взирали когда-то на своих угнетателей и заклятых врагов. Она слишком юна, чтобы понять мою роль в этой игре и оценить по достоинству всю мою значимость и весомость. Город существует лишь, пока жив я. Я и есть Город.
«Я есмь Альфа и Омега, начало и конец...»