Глава первая:
Все-таки мобильный телефон – это зло. Зачем, спрашивается, отнес его в ремонт? Простая цепочка «сломанный телефон – недоступный Волков – осуществленные планы на выходные» была разрушена еще в среду, при оплате чека и получении злополучной трубки из мастерской. Вчерашний день никак не намекнул на намечающиеся неприятности, и я уже мечтал, как поеду в субботу в лес, на речку да по грибы, предварительно завалившись накануне спать пораньше, чтобы уже в пять утра отправиться на природу. Вот только у начальства были иные планы на сержанта Волкова и оный был отозван из увольнительной ранним звонком на мобильный. И теперь, вместо подготовки к походу я был вынужден нестись на всех парах в контору, благо метро уже работало и распахнуло свои гостеприимные двери, принимая первых сонных, и от того злых, киевлян. На фоне женщин, проверяющих свой «мейкап» в зеркальцах и плохо, явно в спешке выбритых, мужиков, я не выделялся. Обычный, сонливо-раздраженный коротко стриженный хлопец двадцати трех лет от роду. Студент или служащий, милиционер или рабочий завода, спешащий к станку или в аудиторию. В ушах – наушники, в руках – небольшая спортивная сумка, в кармане – тот самый злополучный мобильник. Выдать меня могла лишь одежда, но сейчас камуфляж в моде, носят его все, начиная от рыбаков и заканчивая подростками. Я же просто привык к крепкой, ноской и надежной одежде. На окраску мне тоже было плевать, лишь бы не черная. «Чернуха» на работе надоела.
Частенько кажется, что Киев – это огромный, больной бессонницей организм, вечно гудящий потоком автомобилей. До гигантских многомиллионных мегаполисов типа Нью-Йорка с его Статуей Свободы и , Москвы с ее Красной Площадью, Парижа с Эйфелевой Башней Киеву пока еще далеко, но прогресс есть. Крещатик и Майдан никогда не спят, гудя, круглые сутки, словно рой пчел или высоковольтные провода, встречая и провожая туристов, клубную молодежь, работников ЖКХ и милиционеров. Безумный организм города, будто под убойной дозой энергетика или кофеина, даже в пять утра был наполнен жизнью и это, если начистоту, огорчало. Хотелось пройтись по ночной улице в одиночестве, не встречая никого, как в маленьком провинциальном городке. Хотя, чего это я разбурчался, закончим с этим мутным заданием и, взяв отпуск, недели на две, поеду домой, в Луганск, и хоть каждую ночь буду шататься, любуясь родной с детства улицами, домишками и пейзажами.

Поправив шапочку-маску, я повернулся к маленькому окошку, вглядываясь в проплывающее внизу шоссе, освященное фарами десятков автомобилей. Почти семь утра, кто-то на работу, а кто-то и в область мчится, на выходные. Завидно. Ладно, прорвемся, и на нашей улице будет праздник, выходные и долгая, но приятная дорога до родной деревушки. А можно и в Крым махнуть, море, холодное пиво, девушки. Красота! Главное чтобы отпускные не зажали, как в прошлый раз. Впрочем, это дело десятое. Конкретно сейчас меня больше беспокоили сроки командировки. За два часа, проведенного в «избушке», ничего толком не объяснили, сразу же отправив в оружейку и оттуда к вертолету. Сроки операции никто, разумеется, не обозначил. А от них многое зависело. Например, хватит ли оставленной соседям суммы денег на прокорм здорового, как тот «КамАЗ», но в тоже время типично дворового забияки, кота неопределенной породы. Это про собак легко сказать «двортерьер», а для кошаков подобного термина я не припомню. Васька, пепельно черный кот, способен себя и сам прокормить. Не будучи дураком, он время от времени уходил из дома в специально всегда открытую для него форточку на кухне, ловко перепрыгивая с карниза на ветку старого дуба, что под гнетом ветра временами постукивал в окошко и предоставлял бесплатную жердочку для синиц, воробьев и прочей кошачьей снеди. Но в этот раз пернатые могут спокойно отдыхать на ветках. Уезжая на приличные сроки, от двух дней и более, я передавал кота соседке а форточку – закрывал. Второй этаж – не ахти какая большая преграда для форточников, к тому же, подозреваю, дубу поровну, кто будет сидеть на ветках, птичка-невеличка или же ловкий воришка.
Кому-то попадаются в соседи алкаши и наркоманы, распространяющие по лестничной клетке зловония и тошнотворные миазмы. Кто-то «радостно» делит стояк с молодой семьей и их вечно чем-то, от подгузников до кашки, недовольным ребенком. Или же пенсионерка, вечно скандалящая по поводу и без, временами назойливо собирающая деньги на ремонт, подписи на депутата и прочую лабуду. Особо отличившимся или вконец запятнавшим свою карму достается легендарный сосед с перфоратором. Есть еще и более жесткая версия, уровня «nightmare», врубающая временами музыку поритмичней, да на всю катушку, танцуя до утра, игнорируя стуки по батареям и замолкающие только с приездом милиции. Мне же повезло и все категории вышеперечисленных граждан я знал лишь понаслышке. В старенькой, давно не видевшей ремонта, хрущевке жило совсем мало народу. Большинство переехало в новостройки или за город а снимать квартиру в столь отдаленном от центра города районе мало кто хотел, поэтому я мирно сосуществовал с престарелой семьей инженеров, которые в свои весьма преклонные годы продолжали работать на обороноспособность государства, трудясь в закрытом НИИ, и студенткой-второкурсницей, грызущей гранит науки в каком-то биологическом ВУЗе, живущей в однушке напротив. Именно ей я обычно оставлял Ваську, с энной суммой денег на пропитание. Сегодня я тоже рассчитывал оставить ей кота, но потерпел фиаско. Дома девушки не оказалось, а звонок на давно уже взятый телефончик ничего не дал, «аппарат абонента выключен или находится вне зоны доступа» - сообщила «железная дева»-автоответчик. Пришлось стучаться к пенсионерам и передавать кота им. Семейная чета взяла кота без особого энтузиазма, предупредив что по близлижайшим дворам носиться за Васькой не будет, поэтому будут выгуливать только на поводке-шлейке, что остался от их погибшего под колесами какого-то лихача, чихуа-хуа. Бедный, свободолюбивый Вася, охотящийся на птичек и задирающий дворовых котов будет вынужден всю неделю, хотя, надеюсь, меньше, ходить на веревочке, словно какой-то котенок. Надеюсь, его самооценка просядет не сильно, как и уважение во дворе. Мысленно посочувствовав коту и передав его с рук-на-руки, я вернулся в квартиру и продолжил собираться. Хотя это громко сказано, тревожный «чемоданчик» в виде небольшого, на тридцать пять литров, походного рюкзачка, давно уже был готов и стоял в углу прихожей, содержимое которого обновлялось после каждой командировки. Сменное белье, пара сухпайков, мультититул, набор лекарств, теплая флисовая курточка и фляга спирту. Последнее – исключительно в медицинских целях, ранки там обеззараживать. Остальное – выдадут на работе, в зависимости от целей и задач очередной операции.
Трясясь в вертолете и вспоминая, все ли взял, не забыл-ли перекрыть воду на и газ, отключить свет и щелкнуть шпингалетом на кухонной форточке, я улыбнулся, вспомнив соседку Веру. Хорошая, скромная и симпатичная девушка. И Ваське у нее явно нравится, после моих длительных командировок, он возвращается в родные пенаты весьма округлившимся и аж лоснящимся. Жалко, конечно, что не удалось ее сегодня застать. Может, мне тоже, как и Ваське, познакомиться с студенткой биологического поближе? Надо будет, по возвращению, пригласить ее в кино. Или лучше в парк, на аттракционы? Ладно, там видно будет. Интересно, куда она в столь ранее время свалила? Эх, такие классные выходные накрылись.
- Эй, Волков, о чем задумался? – крича, а в вертолете иначе говорить и не выйдет, отвлек меня от размышлений Алексей Абрамов, он же Абрамович. Сходство с известным олигархом начиналось и заканчивалось на фамилии.
Я пожал плечами. Не большой я любитель общаться в транспорте. В любом, будь то маршрутка или вертолет. Неудобно.
Леха, мой лучший и единственный, пожалуй, друг, кивнул удовлетворившись ответом и, откинувшись на спинку сидений, закрыв глаза.
Познакомились мы в ВУЗе, учились на одной кафедре, вместе гоняли на футбол, рыбалку и, чего уж греха таить, в соседнюю, женскую, общагу. Там Леха встретил Екатерину, назвать эту особу «Катей» язык не поворачивался. Высокая, ничуть не уступающая ни мне, ни Лехе в росте, а мы ребята не маленькие, под два метра, строгая, чем-то похожая на Снежную Королеву из сказки, девушка мигом завоевала сердце моего друга. История там длинная, хоть ее большую часть я пропустил, будучи отчисленным из ВУЗа и отправленным в ряды армии. Из казармы особо-то видно, что дам и как у друзей, а бумажная и электронная почта – не панацея. Особенно, когда эта «казарма» находится в Ираке и даже с интернетом большие проблемы, что уж говорить об обычной почте. После срочной службы я поддался на уговоры военкома и остался на контракт, отправившись в солнечную провинцию Васит, что недалеко от Багдада. Проторчав там полтора года, и всеми фибрами души возненавидев пустыню, жару и восточные страны, а так же все, что связано с этими туристическими мекками, я зарубил себе на носу «не подписывать мутные контракты». Непонимание того, на кой хрен ты находишься здесь, так далеко от родины, и однообразный, словно пропущенный чрез очки с желтым светофильтром, пейзан пустынь, раздражало. Государство до зубовной дрожи хотело в НАТО, вот и лезло из кожи вон, стараясь угодить западным партнерам. Из плюсов – довольно высокая, по сравнению с контрактной службы на родине, зарплата и опыт, позволивший потом устроиться в контору.
Вернувшись из Ирака, я застал много нового. Неудивительно, за почти четыре-то года. Жизнь Лехи, в отличии от моей, наполненной однообразием, била, что называется, ключом. Помимо диплома и профессии военного хирурга, он приобрел колечко на безымянный палец а Екатерина – новый статус, «законная жена» и родила ему ребенка. Встретившись, два давно не общавшихся товарища обмыли, немножко, встречу и, недолго думая, решили и дальше работать по профилю, в одной государственной силовой структуре. Благо я уже устроился в «избушку» и помог трудоустроиться Лехе. Снежанну, как за глаза звал я Екатерину, окончившую сугубо гражданский вуз, это не обрадовало, но улучшившийся в разы уровень жизни вчерашних студентов заставил ее пилить мужа потише. «Как вдова, при живом-то муже», говорила она, узнав о очередной командировке супруга. Вот и сегодня, когда шли к вертолету, Леха успел пожаловаться на небольшой домашний междусобойчик.
- Опять серьезный разговор с утра был. Кто же знал, что с утра самого звонить будут? Знал бы – поставил на вибро или вообще вырубил-бы, - бурчал себе под нос Леха, поправляя забитый рюкзак. Не везет ему с поклажей, помимо стандартного боекомплекта друг был вынужден переть на себе набор медикаментов и носилки.
- И что бы это дало? Вон, в прошлый раз машину прислали, забыл? – напомнил я позапрошлую командировку. С нашей конторой такие примитивные штуки, как отключенная мобилка, не проходит. На каждую хитрую гайку находится на менее хитрый ключ, а в особых случаях и газовый резак. Точное следование этой мудрости руководство в очередной раз и продемонстрировало, послав автобус с комендантом, который, прибыв по месту проживания очередного бойца, долго и упорно будил того треньканьем дверного звонка или же стуками, если звонок отсутствовал. Проживать же вне прописки было не то чтобы запрещено, но не рекомендовалось. О всех своих перемещениях нужно было заранее сообщать начальству, на случай форс-мажоров.
- Да помню, помню, собрали всех в «ПАЗик», словно помаранчевых, и в Управу, на инструктаж.
- Воооот, - протянул я удовлетворенно, - а ты тут «мобилку отключу, звук выключу», наивный туземный юноша.
- Та, что я, разве отлыниваю? Просто ушел бы тихо, по-английски, оставив на холодильнике записку в духе «люблю, целую, уехал на заработки». А так – шум, гам, скандал, испорченное с самого утра настроение и Катюха, мечущуюся по квартире, разрывающаяся между желанием собрать «тормозок» или закатить плач со старой песней про вдову. На эти выходные планов было море.
- Понимаю. Поход на пляж и к маме, да?– подходя к вертолету и пропуская друга, спросил я.
- Угу, в точку. Купальный сезон же открыт, - залезая в тушку вертолета, пробурчал себе под нос товарищ.
Раздались шуточки от прислушивавшихся к нашей беседе троих незнакомых мне парней, что работали с нами впервые. Это не очень хорошо, если начистоту. Вместо слаженной команды, знающей свои сильные и слабые стороны, где каждый знает свое место и выполняемую работу, получаем сборную солянку, которая толком-то друг-друга и не знает. Хотя, пожалуй, загнул. Лица парней были скрыты шапочками-масками, напрямую в разговор они с нами не вступали, ограничившись лишь тихим комментированием диалога про Катю, но разобрать что-то в гуле набиравшего обороты вертолетного движка уже не удалось, но мы наверняка знакомы. В «избушке» работает не так уж много оперативников, но все обычно разбиты по слаженным группам. Видать, у парней некомплект, вот нас с Лехой и выдернули из увольнительных, доукомплектовать. Были бы на работе – глядишь, остались бы сейчас в Киеве, а не летели бы хрен знает куда и зачем. Любит наша контора играть в старую забаву «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что», выдавая брифинг перед самым началом операции или по дороге, боясь утечек. Перестраховщики, блин.
Шоссе с уже довольно плотным потоком автомобилей пропало из окошка-иллюминатора, сменившись густым хвойным лесом. Вертолет начал снижаться, а высокие деревья стремительно приближаться, словно желая посадить «мишку» брюхом на острые верхушки деревьев, как мясо на шампур. Быстро однако, меньше часа летели, я даже задремать не успел, хоть и люблю это дело. Есть такой грешок, спать в транспорте, «проматывая» время.
- Шустро мы сегодня, - снова прокричал Леха, словно читая мои мысли и продолжая что-то кричать, неразборчиво.
Киваю, делая вид, что слышу. Нервничает, вот и болтает. У него такое бывает, когда нервишки шалят на разговор пробивает. Понятное дело, я и сам несколько не в своей тарелке нахожусь, выстукиваю дробь, что тут же тонет в гуле вертолетных двигателей, костяшками пальцев по прикладу автомата, старенькому складному «АК».
Вертолет коснулся земли и слегка качнулся, спружинив колесами от земли. Незнакомые парни тут же поднялись и, распахнув дверь старенького «Ми-8», выскочили наружу, мы с Лехой – следом.
Тяжелые берцы только успели коснуться земли, а я уже завертел головой, осматривая местность. Площадкой, на которую приземлился вертолет, оказалось обычное, но весьма старое и давно не ремонтируемое, шоссе. Пилот мастерски посадил «птичку» ровно на дорогу, четко поставив все колеса в границах асфальта, явно стараясь не попасть колесами в грязь, что щедро заполнила обочину.
- Отойдите, чего столпились-то! – раздавшийся за спиной голос подкрепился тычком в спину.
Чуть пройдя вперед, я обернулся на командира, лейтенанта Вадима Щербакова, вредного парня из-под Полтавы. Я его не любил, слишком говнистый и шумный человек, с гонором и самодур, давно уже задержавшийся в лейтехах, он давно уже мечтал о капитанских, или чем черт не шутит, майорских, звездочках, но все никак не выходило. От этого он злился и, временами, неслабо, срываясь на подчиненных, не всегда сдерживая длинный на ругань язык. На самом деле ругань лейтехи – лишь дело привычки. Первое время это напрягало, а потом – ну колышет мужик воздух, накручивая себя по пустякам, хочет получить раньше времени инсульт или инфаркт, что из этих двух болячек конкретно там случается от нервного перенапряжения я уже и не помню, пускай. Начальство не выбирают, тут уже ничего не поделаешь. Действуй по принципу «ты начальник – я дурак» и все будет хорошо.
- Вадим, а где это мы сейчас? - привычно закрыв глаза на грубость старшего по званию, но не по разуму, реши прояснить ситуацию я. С паршивой овцы хоть шерсти клок, глядишь, разузнаю, где мы, что мы и насколько.
- Все ты вперед паровоза бежишь. Брал бы пример с остальных, стоят себе спокойно, молча, да по сторонам посматривают внимательно,– обведя рукой столпившихся рядом бойцов, что действительно смотрели в разные стороны света, явно привычно разобрав сектора, оставивших без внимания только тыл, прикрытый вертолетом, Вадим сплюнул на асфальт, - Вдруг мы на вражеской территории и нужно держать ухо в остро, смотря за своим сектором?
- Во первых, мы летели очень мало времени, минут сорок, наверное. Что, коварные враги так близко подобрались к столице? Во вторых, ты инструктаж так и не провел, как пришли в расположение – сразу в оружейку и в вертолет. Опять учения, да? – начал заводиться я.
С одной стороны эта, на мой взгляд, слегка показушная позиция «варягов», как мысленно прозвал я незнакомых мне бойцов, с их деловитым разбором секторов обстрела, была неуместна. Слишком показушная. С другой – в чем-то они, как и, чего уж не признать, Вадим, были правы. Если учения – то тогда все ясно, там цирковым представлениям самое место. Особенно учитывая, что тыл, как не крути, неприкрыт и достаточно одного автоматчика в «зеленке», чтобы перебить всем «князьям Балконским», т.е. нашей толпе ноги, а затем уже и головы отстрелить, когда попадаем, словно кегли в боулинге. И будет как в той крылатой фразочке, про приключения, сломанные колени и стрелы.
- Отстань от меня, а? – буркнул Вадим, - брифинг будет позже, я не больше тебя знаю.
Сделав вид, что поверил, я кивнул и отошел к Лехе. Сомневаюсь, что лейтеха не осведомлен о ситуации. Или набивает себе цену, «глядите, я такой важный и главный, я знаю многое, но ничего не скажу, бе-бе-бе», или просто получил приказ свыше помалкивать до поры, до времени. Хотя, может действительно не знает, чужая душа потемки. А уж такой личности, как Щербаков вообще черный кусок ткани, повешенной в темной комнате с выкрученными лампочками.
Леха, уже успевший отойти от основной группы, внимательно смотрел в сторону двух небольших домиков, окруженных егозой. Вокруг этих одноэтажных, затрапезного вида домов, а если уж быть точнее, одной будочки, похожей на «стакан» ГАИ и длинного кирпичного барака с крытой красной черепицей крышей, стояли автомобили.
От двух черных «Волг» веяло чем-то советским, серьезным и чекистским. Обычно СБУ предпочитало машинки поинтересней и посолидней. Наверняка, эта парочка машин не так проста, как кажется.
Рядом с «волгами» притулился ставший уже родным, «Урал». Не конкретно этот, а его побратимы. Не раз и не два трясся в них. Рядом с грузовичком пристроился маленький микроавтобус скорой помощи, родом из Кореи или Японии, похожий скорее на разожравшийся «Матиз» или излишне раскормленную дочку «КамАЗа», «Оку». Около него вовсю суетились люди в белых халатах, грузя распахнутую заднюю дверь тело на носилках. Ногами вперед, завернутое в простыню. Вот и первые потери.
- Стройся! – гаркнули над ухом.
Отвлекшись на разглядывание не сказать, чтобы пасторальной картины, я не заметил приближение высокого начальства. Оно приехало на подобающем их статусу черных немецких джипах. Серьезные, бандитского вида люди окружали «коробочкой» неторопливо приближавшегося к нам простенького, на вид, мужичка. Лицо простого, сельского мужичка, лет за шестьдесят, многих вводило в заблуждение. На деле этот «мужичок» воротил вполне себе серьезные дела, руководя главной по безопасности конторой страны, предпочитая оставаться в тени, умело пользуясь своей внешностью и не светясь в телевизоре. Советская закалка и природная недоверчивость в совокупности с лицом делали из него настоящего серого кардинала. Да и на машине он обычно ездил попроще, предпочитая «гелендвагену» старенькую, но тоже немецкую, «ауди».
Рядом с «простаком» семенил глава МЧС, тоже известный мне мужичок. Знал я его похуже, чем главу ведомства, где тянул лямку простого оперативника, только по телевизору да на редких, связанных с природными и техногенными, катаклизмами, где требовалась силовая охрана от журналистов, зевак и прочая помощь оцеплению, планерках. Такие операции, правда, крайне редки. На моей памяти такое было только однажды, при пожаре на нефтеперерабатывающем заводе, где требовалось выцеплять из толпы зевак разнообразных «зеленых», старающихся прорваться к отцеплению и запулить в солдат-срочников камнем, выражая таким образом свое мнение к власти, «засирающей родную природу своей нефтью». Больные или же скучающие люди, ищущие приключения на свой зад, что с них взять?
- Смирно! – гаркнул Вадим, когда высокое начальство приблизилось на расстояние в пяток метров.
- Вольно, - сказал «серый кардинал», - товарищи бойцы, мы находимся на пороге всем известной тридцатикилометровой зоны отчуждения Чернобыльской Атомной Электростанции. Еще несколько дней назад отсюда, с КПП «Дитятки», ездили туристы и научно-исследовательские группы. Однако вчера сразу несколько турфирм потеряли связь с экипажами своих автобусов. Министерство энергетики – с работниками станции и обслуживающим персоналом городов Чернобыль и Припять а командование воинской части, ответственной за охрану периметра зоны отчуждения – с патрулями и караулами КПП. Посланные тревожные группы, отправленные на поиски пропавших туристов и на станцию, так же не вышли на связь в контрольное время. Опрошенные жители ближайших деревень сообщают о замеченной ими ранним утром яркой вспышке и довольно громком звуке удара, сопровожденным небольшими толчками земли. Наши товарищи из МЧС, - кивок в сторону министра, - сообщают о изменении уровня радиоактивного фона в киевском водохранилище. Учитывая прошлый неудачный опыт, мы решили направить на поиски пропавших туристов и солдат срочной службы, отправить вертолет но спустя десять минут после вылета в сторону ЧАЭС он так же исчез с радаров и перестал выходить на связь. Поэтому мы отправляем вас. Малыми группами, по три человека, вы пройдете по маршруту следования туристических автобусов и местам, где они в последний раз выходили на связь, найдете выживших и пешим порядком выведите их к периметру. Тридцать километров не такое большое расстояние, чтобы его не осилили туристы, пускай они и городские жители, дальше собственной остановки и ближайшего торгового центра не ходили. Второстепенная задача – обследовать города Чернобыль и Припять на наличие технического персонала. Крайне рекомендуется на маршруте придерживаться автомобильных дорог, не углубляясь в леса и заброшенные деревеньки. Чернобыльская зона отчуждения давно слабо заселена людьми и природа берет свое. Там расплодились дикие звери, такие как кабаны и лисы. Каждой паре будет выдан двойной боекомплект и рация. Лейтенант Щербаков, Лейтенант Нефедов за комплектом карт для своих «двоек» и рациями пройдите к «Уралу». Остальные – разойтись!

- Не разбредайтесь тут у меня, - бросил Вадим и поспешил за начальством уходящим к грузовичку начальством.
Следом за ним направился один из трех неизвестных мне парней. Нефедов. Эту фамилию я где-то уже слышал, но вспомнить где именно – не мог. Моя голова сейчас была занята более важными мыслями, чем попытками вспомнить лейтенанта с которым я, быть может, и не работал-то ни разу.
Чернобыльская зона была для меня этакой «terra incognita». Нет, конечно я знал общеизвестные факты о ней, такие как размеры, около тридцати квадратных километров, о катастрофе восемьдесят шестого года. В проводимых даже, на годовщины, траурных мероприятиях с возложением цветов к памятнику погибшим ликвидаторам, бывал. Фильмы документальные смотрел, откуда и узнал про попытку успеть к очередной пятилетке и последовавшей аварии. Но – не более. Крупнейшая техногенная катастрофа прошла как-то мимо меня, тогда еще мелкого совсем пацана, ходящего под стол пешком, не пригибаясь, а в более сознательном возрасте я интересовался другими вещами. Сейчас же, стоя на пороге чернобыльской зоны, жалел о том, что не проявил чуть больше любопытства. Впрочем, данные о радиации, диких зверях и прочих местных опасностях должен принести Вадим, вместе с картой маршрута.
- Что, задумался? – раздался голос Лехи за спиной. Опять подкрался, засранец.
- Да так, печалюсь, что почти ничего об этом месте не знаю. Слышал только слухи всякие, да пару раз в телевизоре что-то, краем глаза, смотрел. А сейчас как-то неприятно, ничего не знаю.
- Угу, а про Ирак ты знал все, начиная с древнейшей истории по наш век.
- Ирак – другое. Там, если не обращать внимания на национальности, традиции и прочее – тоже живут люди, своеобразные конечно, со своими тараканами, но люди. А тут – пусто, - махнул я в сторону периметра, - якобы пусто. Персонал оказывается у станции есть, туристов возят.
- И металлолом вывозят, - вклинился в наш разговор подозрительно незаметно и тихо, для своих габаритов, подошедший мужичок в старом, в чем-то испачканном, бушлате.
И как он не спарился еще? Не сказал бы, чтобы жарко, но и не зима, чтобы бушлат одевать. Я такие в армии, помню, лишь зимой носил и с тех пор сильно невзлюбил. Тяжелые, неудобные. Как будто сложно создать для армии нормальную, теплую куртку, учитывая что для гражданских таких полно уже сшили?
- То есть как металлолом? – переспросил Леха у мужичка.
- Да с легкостью! Заезжает, где патрулей поменьше и «окна» между ними побольше, грузовичок, загружается металлом, который попроще достать, плиты там, детали от машин, и выезжает обратно, груженный по самые борта.
- И что, никто не останавливает?
- Так именно для этого умные люди бакшиш придумали! – мужичок внезапно достал из кармана чекушку водки, - выпьете, хлопцы, на дорожку? Ремонт обмыть нужно, глядите как у нас все чисто! Домики отремонтировали, шлагбаум покрасили, вон как все гарно!
Я оглядел мужичка повнимательней. Чем-то он был неуловимо похож на киношного Шматко, типичного хохла со склада. Сходства добавляло такое же, как у известного всей стране героя сериала, звание, прапора.
- Угу, особенно твоя куртка, словно только из стирки - буркнул недовольно Леха, игнорируя бутылку. Он не любил, когда к нему вот так, незаметно, подкрадываются и вмешиваются в разговор.
Прапорщик придирчиво осмотрел испачканные в краске, побелке и бог еще знает в чем, рукава старого, еще в расцветке «бутан», бушлата. Потом не мене придирчиво оглядел нас.
- Какая есть. А вы, хлопцы, специально во все черное оделись, да? Чтобы грязь не было видно? – спросил он, изучив с ног до головы наше обмундирование.
Мысленно я был с ним согласен. Черная униформа была удобна в городе, на рядовых операциях типа красивых, на камеру, захватов очередного пойманного на взятке чиновника или наркоторговца. В полевых условиях куда как удобней был бы этот самый общевойсковой «бутан» или что-то из американской или немецкой формы, но если первое мы время от времени еще надевали, то европейские и заокеанские образцы носить было запрещено. Почему – никто не удосужился объяснять. Хорошо российским коллегам, у них, вроде как, допускается использование разного камуфляжа, в зависимости от ситуации.
- Форма как форма, удобная, легкая, покрой что надо. И не жарко. А вот тебе как, в бушлате? – все еще злился Леха.
- Жар костей не ломит. Так что, может сообразим, на троих? У меня и закусь есть, - из другого кармана мужик продемонстрировал какой-то сверток.
- Не, мы не пьем на работе, - покачал я головой.
- А тут никто не пьет, тут лечатся, братцы, лечатся. Раньше – от радиации. А теперича, после вчерашнего, еще и от нервов. Сходите вон к шлагбауму, посмотрите, какие в нашем зоопарке зверушки водятся и чем они питаются, - махнув рукой в сторону КПП, прапор направился к вертолету, спрятав водку в карман.
Проводив его взглядом, я повернулся к Лехе:
- Пойдем, посмотрим?
- Та давай.
У опущенного шлагбаума было людно. Двое солдат стояли у припаркованного поперек дороги джипа «УАЗ». Один, с автоматом, был более-менее расслаблен, зато второй, вооруженный пулеметом РПК, установил его сошками на капот джипа и направил его в сторону зоны отчуждения. Нештатное, однако, оружие. Зачем на КПП, в обязанности которого входит впускать и выпускать по пропускам транспорт с работниками станций, туристами, да ловить, как выяснилось, мародеров, пулемет? Отстреливать шины грузовикам с ломом? Даже не смешно.
- Мужики, а зачем вам пулемет? – Леха видимо рассуждал так же и решил прояснить ситуацию.
- А ты пойти вон туда, - махнул автоматчик рукой за шлагбаум, указывая на овражек, - да полюбуйся. Потом небось гранатомет затребуешь у начальства, да грузовик снарядов. И что, запах тебя тоже не смущает?
Принюхавшись, я уловил знакомый, отвратительный запах. Такой коктейль ароматов, из вони горелого камуфляжа, плоти и волос мне уже доводилось нюхать и с чем-то другим его спутать невозможно. Всего один раз, на чужой земле, но запомнился мне он на всю жизнь. Тогда, в Ираке, террористы подорвали «хаммер» и нас, как ближайших, послали спасать звезднополосатых товарищей. Без особого толку, правда, так как мы опоздали. К моменту прибытия к месту засады джип уже догорал, распространяя по округе отвратительный запах плоти, сдетонировавших боеприпасов, горелого пластика, проводки, резины и бог еще знает чего еще.
За шлагбаумом, в овраге, куда обычно стекают сточные воды, лежало два тела. Мне и раньше приходилось видеть мертвецов. Один раз, в более мирной обстановке, «подснежник» в родном Луганске. Перебравший бомж всплыл по весне из сугроба. Но минусовая температура сделала свое дело и он вообще не вонял. Поскользнулся, идя по берегу реки, да под градусом, свалился да задремал, в обнимку с бутылкой водочки. Так его и нашли, словно замороженную рыбку из магазина или мамонта, раскованного археологами.
Второй - мой, первый «рабочий» труп. Тоже бытовуха, но уже иная, хотя с бомжом из Луганска у них было много общего. А именно – маргинальный образ жизни и пристрастие к алкоголю. Мужик напился и в приступе ревности, поссорившись с женой, схватил ружье и зачем-то взял ее в заложники, выставив классические, «голливудские», требования. Машину, денег побольше и коридор до границы. Я тогда только-только пришел из армии и первые несколько дней работал в «избушке», проходя тренировки. Командир тогда сказал что «лучшее обучение – это практика» и прихватил с собой на операцию, еще зеленого. Вот я и перенервничал и, во время штурма, не выдержал и хлопнул мужика. Заложника не пострадала, зато я получил выговор и долго писал объяснительные.
Потом были и другие, работа такая, но те два плюс иракские запомнились лучшего всего.
Эти же два тела разительно отличались от виденного мной ранее. Одно – явно человеческое, в окровавленном камуфляже, лежало ничком, но без головы. Она валялась отдельно, метрах в двух от тела, превращенное в кровавую кашу, словно ударенное тяжелым молотом. От шеи до того, что осталось от головы, тянулся длинный кровавый след. Неподалеку от мужичка – другое. Его человеческим назвать можно лишь с натяжкой. Голое, лишенное одежды, тело, было покрыто густой, черно-рыжей шерстью, местами опаленной, покрывающей существо с ног до головы. В длину оно было за два метра, с гипертрофированными мышцами длинных, наверное по бедра твари, рук, оканчивающихся пальцами, оснащенными впечатляющего размерами когтями. Росомаха какая-то. Только вот герой комиксов все же был человеком, а этот походил на обычного гомо-сапиенся мягко говоря, мало. Внизу лица, вместо челюсти, была пасть с мелкими зубками. От губ шли длинные, странные наросты, похожие на щупальца осьминога.
Булькающие звуки со спины вырвали меня из ступора, в который я впал при созерцании картины.
- Веселая у нас прогулка выйдет, чую, - проблевавшись и вытирая лицо тыльной стороной ладони, произнес Леха.